Эту необъятную проблему не то, что раскрыть трудно, к ней тяжело даже просто подступиться, но Алексею на небольшом пространстве рассказа удалось сказать и показать множество важных вещей.

Сколько замечательных, талантливых, умных и добрых людей погибло от водки на моих глазах! И совсем юных (детей), и молодых, и взрослых, и стариков. Если бы я могла, я бы приложила к этом посту галерею их портретов, это было бы наиболее показательно, но не хочу травмировать их близких, включая и мою семью тоже, потому что и у нас есть свои «погибшие от алкоголя». Я часто думала и думаю: в чем причина этого деревенского алкоголизма? Отчасти в наших обычаях и самом укладе жизни.

Как всё начинается? А начинается ещё в детстве. Многие люди в деревне, и я в том числе, первую рюмку выпивают ещё в школе, и нет, не тайком на выпускном, а гораздо-гораздо раньше и совершенно открыто, никого не таясь. Например, на сенокосе тебе наливают «с устатку» после тяжелой работы, и тебе в этот момент может быть и лет 11-12. В деревенском клубе наливают старшие ребята, часто старшие братья и сёстры, часто с обоснованием: «Лучше на моих глазах бухнёшь, чем тайком, чтоб с родителями потом из-за тебя не объясняться». Вот вам отрывок из рассказа Алексея, это сцена приветствия, в которой школьники пьют вместе самогон:

«Был понедельник, и клуб не работал. Вся „братва“ собралась у памятника солдату-земляку, находившемуся за клубом и отделённому от домов непролазной полосой из корявых клёнов, — тут мы, ученики, пили, даже если клуб был открыт. На каменной платформе примостились ребята в кругу, в центре сидел Фестиваль и разносил самым старшим. Я подошёл, оздоровал* каждого за руку, выложил три яблока, вскоре мне налили самогона, я выпил и сидел молча вне кучки, так как пить более не хотел, смотря в абсолютно чёрное пространство вокруг — было тихо и морозно».

А обычай «отгулять дембеля»? Это когда парню даётся месяц не просто на узаконенные, но и как бы общественно одобряемые попойки изо дня в день. «А чё и за мужик, если дембеля не отгулял?» — вот так и говорят. Месяц, чтоб пить и хулиганить.

Но дело не только в укладе и обычаях. В конце концов, с устатку наливают всем, «дембеля гуляют» тоже многие, но не все же становятся алкашами. Дело ещё и в какой-то тоске и внутренней пустоте, ничем не заполняемой, жадной, голодной, мучительной. Учитель-алкоголик в рассказе Алексея рассуждает, обращаясь к ученикам, вместе с которыми пьёт самогон:

«Да вы посмотрите на себя, на своих родителей, младших братьев, на старших сестёр в институтах — кто вы такие, чем сами живёте? Да тем же, чем и я… кровные вы все мои братья, собратья по несчастью, как телки, привязанные в ряд на ферме, ублюдки… Есть ли на свете человек, который может тебя понять?.. Мужики, а грех ли это вино, наркотики даже или они — как таблетка от всего, универсальное средство для выживания?.. Над этими вопросами бились учёные, всякие философы и литераторы… вас же учат…, но этому-то не учат в школах… субъект не объект… каждый решает сам… каждый за себя…»

И тут сразу вспоминаю песню Игоря Растеряева «Ромашки»:

Себе такую дорогу
Ребята выбрали сами.
Но всё же кто-то, ей-богу,
Их обманул и подставил.

Чтоб ни работы, ни дома,
Чтоб пузырьки да рюмашки.
Чтоб вместо Васи и Ромы,
Лишь васильки да ромашки.

Рассказ Алексея называется «Черти на трассе». Мне всегда казалась, что эта пустота, высасывающая радость и смысл жизни, есть пустота от лукавого. Что «обманул и подставил» бес, крупный и мелкий, в самом разном обличье. Что тут ещё добавишь? Глупо и демонстративно, наверное, прозвучит, но, боюсь, иного способа просто нет: не поддавайтесь тоске, не верьте пустоте, не пейте, братья и сёстры. Опасайтесь чертей на своей личной трассе и помните, что лучше Васи и Ромы, чем васильки и ромашки на могилах.