Новый выпуск «Уроков истории с Тамарой Эйдельман» — конечно же, о 8 Марта. Вернее, далеко не только о самом празднике, а вообще о борьбе женщин за свои права.

В моем детстве расхождение между «домашней» и «общественной» жизнью становилось особенно ярко видно, когда приближались «мужской» и «женский» праздники — 23 февраля и 8 марта.

С одной стороны, 8 марта отмечался с невероятным размахом. В метро появлялись боязливо оглядывавшиеся старушки, торговавшие букетиками мимозы довольно жалкого вида — букетики сметали моментально. В начальной школе мы каждый год тщательно готовили открытки мамам, распевали песенки: «Сегодня мамин праздник, сегодня мамин день…» В старших классах девочкам полагалось поздравить мальчиков на 23 февраля (совершенно не обращая внимания на то, что большинство из них уже обдумывает, как бы им отвертеться от военной службы), а мальчикам поздравить девочек перед 8 марта. Потом так же происходило в университете и на работе.

Дома у нас, конечно же, ничего такого не было. Помню, как, вдохновленные школьной жизнью, мы с одноклассницей отправились в магазин, попытались купить своим папам по бутылке вина, вино нам не продали, тогда купили… ну конечно же, носки. Не знаю, как у подружки, но мой папа был явно удивлен. А я всегда удивлялась и даже немного возмущалась — почему он никогда не поздравляет с 8 марта ни меня, ни маму?

Позже, конечно, поняла, что в нашем — и не только в нашем — доме существовало (и существует) отторжение от официальных праздников. Подшучивать над «днем Клары Цеткин» было совершенно обычным делом.

Но вообще-то, несмотря на всю фальшивую официальную риторику, особенно режущую слух в нашей стране, где представители государства и церкви регулярно заявляют о том, что если муж побьет жену, то ничего страшного в этом нет, а организацию, борющуюся против домашнего насилия, объявляют иностранным агентом, — а может быть, не несмотря, а как раз из-за всей этой фальши и двойных стандартов, я с годами все больше симпатизирую женскому празднику (с 23 февраля как-то по-прежнему не складывается). Да и к Кларе Цеткин тоже начинаю относиться с большим сочувствием. Какими бы левыми ни были ее идеи, но мысль о том, что женщины должны защищать свои права, вообще-то, вполне разумна. Другой вопрос, как это делать.

Вот тому, как женщины бились (иногда в переносном, а иногда и в прямом смысле) за свои права, — и будет посвящен новый выпуск.