Нет другого артиста в стране, чья новая работа вызвала бы такую бурную реакцию. Высказались все критики (кстати, сколько бы ни сокрушались скептики по поводу смерти музыкальной журналистики, тексты интересные и крутые, собрал их чуть ниже). Моя лента превратилась в калейдоскоп реакций на пластинку.

Дело в том, что по моим скромным, но многолетним наблюдениям, большие артисты живут в двух разных режимах: Режим Акулы и режим Вулкана. Первый — это постоянное движение. Акула не может остановиться, даже во сне, она должна двигаться, иначе умрёт. Яркий пример этого существования — Борис Гребенщиков. Борис Борисович не может без туров, концертов, записей, синглов, альбомов, постоянного движения. Второй — принцип вулкана — это годы внешнего спокойствия, снаружи не видно, что творится внутри горы. А потом — взрыв и извержение лавы. Это Земфира. Восемь лет — и «бордерлайн».

Я прочитал сотни откликов на эту пластинку. Тут должен сказать, что всю жизнь живу с уверенностью, что-то, что нравится мне, должно по-любому понравиться другим. И поэтому боролся с искушением всё это время ответить на каждый «чёт ваще мимо меня» или «ничего нового» и написать «Господи, до что с вами произошло-то, неужели вы жопой слушаете?!». С прискорбием приходится констатировать: в очередной раз поразился количеству людей бестактных, циничных, безжалостных. Калибр и заслуги суперзвезды не требуют обязательно полюбить её новую работу, но требует элементарного уважения и оговорки — «по-моему», «мне кажется» или IMHO. Иначе — да кто ты такой, чтоб выдать пару снисходительных или уничижительных абзацев в адрес артистки, чьи песни стали частью нашего генетического кода?! Альбом отчаянный, искренний, а в некоторых песнях просто душераздирающий — как акт публичного обнажения — и, если тебе не зашло, отведи глаза и пройди мимо, но не сплёвывай и не туши бычки о тело артистки. Я себе не представляю, например, как можно написать и обнародовать песню «мама». Через какую топку нужно переплавить свои душевные ураганы, чтоб публично произнести строки, адресованные своей покойной матери:

«Я же тысячу раз хотела написать

Тысячу раз хотела рассказать

Что ты мне врала, любимая мама

Ты нанесла мне страшные раны

Кто из нас прав рассудит дальше время

Я же пока пытаюсь вспомнить имя

Эти дожди меня совсем ускорят

Ты меня жди, я буду скоро»

У меня есть простой приём. Чтобы оценить работу в масштабах эпохи, нужно представить, что артиста завтра не станет. И если тебя неудержимо влечёт высказаться, выскажись, но с учётом, что наступит это завтра. И тебе самому нужно будет прочитать свой отзыв. Плюс сотням или тысячам людей, которые соединены с нами невидимой паутиной сетей. Как прозвучат твои «я блеванул» или «время ушло, старушка осталась»? Как никчёмный отзыв «того-мудака-что-не-утерпел-и-бросил-камень». Вообще-то я этот принцип применяю не ко всем артистам, (хотя обо всех пишу уважительно, даже если мне не зашло, — за исключением Моргенштерна))). Но так получилось, что к Земфире я его применяю с первой песни, а это был «у тебя СПИД, и значит мы умрём». С её финальных прощаний на концертах — «не знаю, когда мы снова увидимся»… С одной и той же молитвы «Спасибо, что она у нас есть, это же соприкосновение с настоящим. С главным. С вечностью.»

Время всегда расставляет всё по своим местам. Теперь у нас есть «ок», «камон», «пальто», «абьюз», «жди меня», которые будут всегда звучать в наушниках и по радио. Через пять-десять лет все сегодняшние хейтеры сольются и исчезнут, и если я им напомню их комментарии, они ответят «ну да, ну и что, я тогда сразу не понял»… Главное — то, что у нас есть теперь эта пластинка, которую нужно слушать долго, читать заметки артистки на полях каждой песни (они есть в iTunes) и раз за разом открывать для себя что-то новое.

Вот текст, который написал Василий Зоркий, я его прочитал с удовольствием, он про музыку «бордерлайн». Чуть ниже собрал для вас здесь несколько рецензий, заслуживающих вашего внимания.

Но сначала — Вася:

«Большинство реакций на новый альбом Земфиры похожи на встречу с кем-то кто в 15 лет казался тебе очень важным и взрослым.

И потом тоже. И потом. Но уже меньше.

А потом вы не виделись восемь лет и ты вроде как уже сам важный и взрослый, но почему-то у тебя к этому человеку так много вопросов детских — что он не такой как был 15 лет назад, что он не такой крутой по твоим меркам крутости как тебе казалось и хотелось, а главное что он больше не пишет такие песни которые вызывают у тебя такие чувства как тебе бы снова хотелось.

А ещё интересно насколько мы все ещё в стране где всех волнуют только слова в песне. А музыка уже так где-то сбоку.

Музыкально это самый сильный альбом Земфиры со времён Вендетты, а может и вообще — затейливый, сложный, круто придуманный, разный — разные музыканты, разный звук, нюансы, тонкости, детали. У меня такое ощущение что мн

е принесли ужин в ресторане высокой кухни с десятью переменами блюд — как играет Дима Павлов тут на гитаре, так у нас никто не играет практически, а как на басу, а как они вместе с Димой интересно звучат на акустике и гитаре, а какой крутой бас с приветом Полу Маккартни. Какой Емельянов крутой и взрослый, как по разному играют Маринкин, Зингер и Эш Соан. Как много разной музыки в этих песнях. И вообще эти гитары и барабаны всегда хотелось услышать со времён песни «кто» на Максидроме простой и мощной. Как в «небомореоблака» или «когда снег начнётся». Очень круто

Да, от текстов есть ощущение что они выполняют просто функцию заполнения песни, скорее фонетическую чем смысловую — такой Хлебников в версии Земфиры, но меня и раньше резали строчки вроде «мое кензо сандал наш с тобой бездей», «бери Шанель пойдём домой», припевочки, маечки и ещё миллиард вопросов к лирике, но я принял в какой-то момент

что есть вот такой артист и у неё такая лирика.

Я смотрю на это как на фильмы многих взрослых режиссёров которых перестали заботить детали — Земфиру кажется перестали так заботить тексты и она пробует максимально их упростить и да мне тоже часто кажется что она издевается как будто этими рифмами. Но и желание сказать все очень просто мне тоже понятно, и Цой тут очень понятный персонаж, хочется так же просто как у него — дом стоит, свет горит из окна видна Даль.

У нас всех какие-то оказались очень хаха абьюзивные отношения с певицей Земфирой по итогам двадцатилетнего сожительства. Мы ее сначала наделили кучей качеств, ожиданий, своих представлений о прекрасном, а теперь обижаемся, злимся, ждём и вот это все. И совершенно не хотим смотреть на неё как просто на артиста и человека с которым что-то происходит, а там самое интересное.

Песня «Мама» чуть ли не самая искренняя песня за всю карьеру певицы, в которой мы видим совершено другого человека какого-то. И эти раскиданные по пластинке фрагменты ультра честности, слабости, сомнений, злости, для меня ценнее некоторых ее альбомов целиком. И эти песни «этим летом», «таблетки», «Мама», «том» для меня в сто раз интереснее чем песня «пальто» под которую все могут представить себя в схожей ситуации в красивом пальто.

Да, может это теперь не «наша певица», она теперь окончательно «своя» певица, но не помню чтобы она особо когда-нибудь транслировала обратное, а все остальное это уже какие-то наши проекции.

В 2021 году спустя 22 года после начала карьеры Земфира выпустила музыкально интересный альбом с честными песнями про себя, который будет офигенно звучать в концертном исполнении потому что там вагон крутого живого материала который хочется услышать на стадионе — от таблеток до песни снег идёт и это очень крутая новость.

Браво всем музыкантам которые наконец-то развернулись по-настоящему на ее пластинке и сделали музыку полноправным участником этого альбома. И спасибо за то что я три дня разбираю крутые аранжировки. Именно такой артист мне например очень нужен именно сейчас».

Борис Барабанов:  www.kommersant.ru 
Лев Ганкин: meduza.io 
Ян Шенкман: novayagazeta.ru 
Ярослав Забалуев: style.rbc.ru 
Олег Кармунин: www.forbes.ru