В Прокуратуру Вологодской области

7 июля 2020 года около полудня я был задержан сотрудниками полиции во время участия в одиночном пикете «За зеленую Вологду!» и доставлен в Отдел полиции №  1 УМВД России по г. Вологде по адресу г. Вологда, ул. Зосимовская, 70А.

Прежде всего, хочу отметить, что когда меня вывели под руки с пикета, я около 15-30 минут просидел в крайне тесном, душном и очень жарком замкнутом пространстве — помещении с решетками в задней части полицейского УАЗика, в котором мое тело занимало примерно половину общего объема помещения. Было очень жарко и душно т. к. был полдень и на улице светило солнце, а движения воздуха практически не было. Я стал задыхаться и попросил выпустить меня наружу подышать сотрудника полиции, принимавшего заявление у юриста ООО Базис ЛТД за стенкой, каждое слово которой было хорошо слышно.

Выполнять мою просьбу полицейский начал только минут через 5-10, под предлогом, что «сейчас все полицейские заняты». Потом ещё долго (в течение 1-5 минут) кто-то постукивал снаружи по задней двери УАЗика, где я находился, как бы демонстрируя свою полную власть надо мной.

«Т.е. вместо того, чтобы открыть дверь, как я понял, меня дразнили, наслаждаясь моими страданиями. Думать об этом (учитывая, что я задыхался) было крайне мучительно».

После того, как мне открыли дверь, там (на улице за УАЗиком) оказался полицейский в самой большой фуражке, который руководил «операцией», знак 000151.

Я попросил объяснить мне причину моего задержания. Он удовлетворил мою просьбу, но весьма громко. Мне даже пришлось просить его говорить немного потише (а то у меня и так разболелась голова от духоты и недостатка кислорода в УАЗике и различных звуков), на что он, вроде бы, сказал, что у него просто такой голос громкий. Может быть он просто устал наводить порядок на площадке у стройки и разговаривал так «по инерции». Далее меня повезли в Отдел полиции № 1.

Сотрудники полиции около 3-6 часов (точно сказать затрудняюсь) оформляли вместе со мной документы в помещении, куда доставляют задержанных (дверь с улицы справа от главного входа в дежурную часть). Пока сотрудники полиции оформляли материалы административного дела, я многократно просил их устно предоставлять мне копии документов. Мне сказали, чтобы я подписал всё сначала, а потом мне дадут все копии. В результате ни одной копии ни одного документа я так и не получил, хотя и расписывался в получении (т.к. сказали, что нужно, чтобы все подписи уже стояли на оригинале). Более того, мне не разъяснили мои права, хоть я и просил. Сказали лишь, что я могу прочитать их на бланке протокола (или объяснения — не помню точно), но там были лишь ссылки на какие-то статьи, а суть мне была непонятна.

«Мне даже никак не сказали и не намекнули, что я имею право воспользоваться помощью защитника».

Также хочу заявить, что полицейские неоднократно пытались получить мои персональные данные (ФИО, адрес, паспортные данные, дату и место рождения) и сведения о моей личной жизни, семье в устной форме в присутствии третьих лиц (других задержанных), а также зачитывали какие-то из этих данных вслух, которые они нашли в своей служебной базе, на что я заявлял устный протест и требовал обмениваться с ними этой информацией только в письменном виде, недоступном для третьих лиц и использовать мои персональные данные только в материалах, непосредственно объединяемых в административное дело. Уничтожили ли они записи в блокнотах или на каких-то бумажках, не вошедших в административное дело, куда они, кажется что-то (из этого) переписывали, у меня уверенности нет.

 

В помещении, где проводился «допрос», была высокая температура, духота, высокая влажность и мне не хватало воздуха. Полицейские тоже жаловались, что им каждый раз приходится по множеству часов терпеть эти мучительные условия вместе с задержанными, и они чувствуют себя ничуть не лучше. Об этом я позже сообщил начальнику дежурной части и попросил принять заявление с жалобой на (как мне показалось) пытки со стороны администрации учреждения в отношении задержанных и сотрудников полиции. Моя просьба была удовлетворена (талон-уведомление № 1191 от 07.07.2020 г.). От продолжительного нахождения в этом душном жарком помещении без окон я почувствовал себя плохо и сотрудники полиции дали мне какое-то время подышать на улице.

Выйдя на свежий воздух, на крыльце здания (приблизительно в 18 часов) я увидел увидел своего сына, который приехал практически сразу после моего задержания и хотел быть моим защитником, но не имел возможности всё это время поговорить со мной, в частности потому что полицейский (предположительно дежурный) из окна дежурной части сказал ему, что «требуется доверенность, заверенная нотариально». На крыльце, я наконец то я смог с ним (с сыном) поговорить.

До этого сын видел меня (а я его) лишь мельком в щель двери, когда кто-то через нее проходил, я даже что-то ему крикнул, но, кажется, он меня не услышал. Примерно в это же время (как я видел сына через приоткрытую дверь) мне передали бутылку с водой от тех, кто приехал меня поддержать — жителей домов на Ярославской, где городские власти уничтожают зеленую зону. В дальнейшем вода мне очень пригодилась, т. к. от жары в помещениях, где содержат задержанных, у меня началось обезвоживание, я ощущал сухость во рту, постоянно очень хотелось пить.

Еще около 15-16 часов дня к отделу полиции приезжали мои друзья, в том числе дипломированный практикующий юрист. Друзья провели там около 2 часов, но им не позволили со мной встретиться. Им сказали, что меня итак скоро выпустят.

«Мне тоже говорили, что нужно только всё подписать и меня освободят и я смогу пойти домой. Однако, меня не выпустили».

Затем какое-то время я провел в помещении дежурной части, где было прохладнее и был приток и движение воздуха. Там мне позволили поговорить по телефону с защитником и теми, кто пришел меня поддержать и затем поместили в «камеру» для задержанных. При этом предварительно у меня изъяли все, что было в карманах и даже шнурки из ботинок и куртку со шнурком на поясе. Бутылку (из пластика, 0,5 л) с водой взять в камеру, как я понял, было нельзя.

Никаких копий из административного дела, об ознакомлении с которыми я заявлял ходатайства на имя начальника полиции и на имя председателя суда мне не предоставили. Встретиться с защитником и воспользоваться правом защиты с его стороны своевременно я тоже был лишен, т. к. составление материалов административного дела, к этому моменту уже завершилось без участия защитника, хотя в ходатайствах я заявлял, что прошу его уведомить. Защитник не был уведомлен ни полицией, ни судом ни о моем задержании, ни о вызове в суд (когда и во сколько и куда), хотя я об этом тоже заявлял в письменных ходатайствах. Спасибо полицейским, что хотя бы позволили принять таблетку и попить воды.

Вначале меня поместили в камеру (кажется «помещение № 2»), где на стенах были брызги темно-красно-коричневого цвета, напоминавшие запекшуюся кровь, а также темно-красно-коричневое пятно на лежаке, напоминавшее размазанную кровь. Пятен (брызг) на стенах (как минимум трех) было очень много (десятки) и это было удручающее зрелище, давившее на психику.

«Эта картина наводила меня на мысли, что здесь, возможно, кого-то пытали или кто-то кашлял с очень большим выделением крови (практически фонтаном)».

Я попросил сотрудников полиции очистить камеру от чужой (как мне казалось) крови и вообще сделать в камере уборку, т. к. не мог уже больше этого выносить и боялся от контакта с этими пятнами чем-нибудь заболеть. Также на лежаке (ближе к краю) были куски светло-коричневой субстанции (до 5 см длиной и шириной около 1 см), напоминавшие засохшую глину (вероятно, что их даже должно быть видно на видеозаписи из камеры, как и темно-красно-коричневые пятна на стенах).

Вместо того, чтобы почистить и убрать помещение, сотрудники полиции предложили мне другую камеру («помещение №  3»), следующую по счету, за той, где я до этого находился. В этом помещении тоже было грязно (больше грязи, чем в первом), но хотя бы было только одно пятно темно-красно-коричневого цвета на лежаке длиной около 10 см, похожее на размазанную кровь. Я согласился там остаться, но попросил убраться в помещении, в частности убрать (как мне казалось) кровь с лежака. Мне сказали, что уберут, но сделано это не было. Позже я напомнил о пятне и мне предложили взять туалетной бумаги «если нужно». Это было сказано довольно благожелательно, но я посчитал для себя опасным убирать чужую кровь (если это была кровь) самостоятельно.

Хочу заметить, что на мои просьбы сотрудники реагировали и разрешили посетить туалет, помыть руки, а также кормили вполне нормальной едой, в частности ближе к ночи обедом: рыбной котлетой с пюре и черным хлебом, а также чаем с сахаром, а утром — кашей на молоке и черным хлебом (треть буханки — я даже не смог его весь съесть) и чаем с сахаром, вот только кружки были визуально очень грязные, все в каком-то непроглядном черном налете изнутри, словно их не мыли (с чистящим средством) по крайней мере уже несколько месяцев или может даже лет.

 

Очень сильно жгло пальцы, когда я пытался держать эту кружку за ручку, равно как и за любую другую точку её поверхности. Когда в кружке был налит кипяток (или чай только что заваренный кипятком), то её реально было невозможно держать в руках. Чтобы донести её из помещения дежурной части до камеры пришлось ставить её на контейнер с пищей, чтобы не обжечь руки (спасибо полицейским, подсказавшим такой «лайфхак»). В дальнейшем пришлось пить из нее, держа ее руками через что-то, например, через свернутый несколько раз пакет от еды (это должно быть видно на утренней видеозаписи из камеры). Ещё нужно было эти кружки и ложки самостоятельно мыть в туалете, где на кране был всего лишь один вентиль, и была своего рода «лотерея», какая из него потечет вода, горячая или холодная? Хорошо, если холодная, потому что когда текла горячая, то это был просто кипяток, которым невозможно было, допустим, умыться. Даже пару секунд руки под струей продержать было невозможно. И почему-то это (кипяток в кране) именно утром было, когда нужно было умываться. Каким было состояние здоровья, тех, кто пользовался этими кружкой и ложкой до тебя и как они после себя их вымыли, можно было только догадываться.

 

Ещё иногда сотрудники полиции не сразу слышали мой стук в дверь, возможно из-за шума в дежурной части и приходилось по нескольку минут хлопать по двери руками, чтобы услышали (это должно быть видно на видеозаписи из камеры снятой вечером).

В обеих камерах было очень душно и жарко и сильно пахло краской или какими-то растворителями (особенно в камере в которую меня поместили вначале). От этих запахов у меня очень разболелась голова и стало трудно соображать. Не чувствовалось никакого движения воздуха. Хоть над дверью и была решетка, похожая на вентиляционную, складывалось впечатление, что она просто «для красоты». На полу во второй камере («помещение № 3») была грязь в виде черных следов около входа, черных сгустков и комьев в углах камеры и у лежака, каких-то серых волокнистых комьев и просто черный налет и пятна различной формы повсеместно.

«На стенах были (как мне показалось) какие-то то ли плевки, то ли высохшие капли других выделений, представлявшие собой пятна беловатого, желтоватого и иногда серо-зеленого цветов, иногда с какими-то сгустками, которые вызывали отвращение и чувство брезгливости».

И даже на стекле окна (верней оконца с рифленым стеклом и сеткой в стекле и вроде бы решеткой за ним) были какие-то отвратительные желтые комья или сгустки до 2 см в диаметре, окруженные полупрозрачной сероватой (вероятно, высохшей) слизью. Не знаю, что это было, но порой это вызывало рвотный рефлекс, который я с трудом сдерживал. Оконце располагалось у потолка на высоте около 3,5-4 метров и было наглухо герметично закрыто, можно было лишь видеть светло или темно на улице. Как я понял, открытие окна даже и вовсе не было предусмотрено. По нормативам оно точно не должно открываться?

Стекло на двери в камеру было какое-то грязное всё, мутное, прочти непроглядное. Хорошо бы проверить по нормативным документам, вообще должно оно там быть (вдруг это нарушение каких-то санитарных норм)? Если бы не было стекла, то и приток воздуха хоть какой-то в камеру был. Ещё мне показалось странным устройство этого окошечка. Вроде бы оно изначально по своей идее должно открываться, но (как мне показалось) металлическая рамка, на которой крепится решетка и стекло, была позднее прихвачена к остальной двери на сварку. Я просил сотрудников полиции сделать хоть что-то, чтобы в камеру поступал воздух. Помню, что вроде девушка в форме (среди прочих полицейских) в коридоре стояла, когда я это говорил. Мне ответили, что подумают над этим или как-то порешают вопрос, но в результате ничего не сделали. На мой взгляд, полиция специально делает так, чтобы находящиеся в камерах люди (граждане Российской Федерации) задыхались.

В камере всё время непрерывно горел очень яркий (практически, как прожектор) свет, хотя в углу у потолка помещения была видеокамера наблюдения с инфракрасной светодиодной подсветкой, что позволяло наблюдателям со стороны видеть, что происходит в камере в том числе и с выключенным светом.

«Я спрашивал, должен ли свет в помещении (камере) гореть ночью. Мне ответили, что будет, потому что "так полагается"».

Около одиннадцати часов (вечера) мне выдали матрац, шерстяное одеяло, чистые наволочку и простыню. Брать подушку я не стал, т. к. все подушки были очень изношенные и грязные (как с помойки). Просто свернул одеяло несколько раз и вставил его в наволочку, получилось жестковато, но лучше, чем ничего.

От яркого света и громких звуков, доносившихся из-за двери я долго не мог уснуть. Вернее вообще не мог уснуть приблизительно до часу ночи. Это очень мучительно и напоминает изощренную пытку — на какие-то секунды или минуты начинать засыпать и многократно (десятки-сотни раз) просыпаться. Потом реальное начинает смешиваться с нереальным, и кажется, что ты вот-вот потеряешь или уже потерял рассудок. Кроме того, от этих «сбоев ритма» начинает «протестовать» и болеть сердце. Где-то в первом часу ночи (точно не знаю, часов при себе у меня не было) я попросил вызвать скорую, т. к. от происходящего болело в голове и груди и не хватало воздуха. Прибывшая бригада медиков измерила мне давление (180/120 судя по записи на ленте ЭКГ) и спрашивала, какое у меня нормальное давление (для справки 120/80), на что я долго не мог ответить, т. к. трудно было что-либо вспомнить или соображать после всего этого шума, света, духоты, недостатка кислорода и запаха краски или растворителей. Мне дали таблетку для снижения давления, а затем сделали ЭКГ и дали ещё одну таблетку. Мне показалось, что медикам тоже не понравились условия в камере. Выражаю свою благодарность бригаде этих медиков, которые не побрезговали оказать мне медицинскую помощь прямо в камере (т.к. необходимо было сделать ЭКГ, а оно делается в положении лежа) и, должно быть, лично видели, что там (в камере) творится. Спасибо сотруднику полиции, который вызвал скорую и, возможно, спас мне жизнь, дай бог ему здоровья.

Через некоторое время после визита медиков я смог заснуть, но сон был мучительным и прерывистым от того, что в помещении (камере) постоянно горел очень яркий свет и из-за двери время от времени раздавались какие-то звуки (хотя, несомненно, после часу ночи их стало намного меньше).

 

Около семи утра меня разбудили, позволили сходить в туалет и умыться. Оставшиеся 5 часов пришлось провести в сидячем положении, т. к. белье и матрац нужно было сдать, а прилечь на деревянный лежак я посчитал невозможным, т. к. боялся заразиться чем-нибудь от пятна, которое мне казалось пятном размазанной по лежаку крови. Также утром был завтрак, о чем я уже упоминал. По причине того, что у меня крайне сильно затекла и болела спина от сидения на деревянном лежаке, я решил немного подвигаться и стал ходить по камере.

Тут я увидел за лежаком (со стороны окна) чью-то грязную медицинскую маску в куче грязи, которая всё это время находилась в помещении (моя маска при этом была сдана вместе с другими вещами сотрудникам полиции). Меня это крайне возмутило и я попросил вызвать начальника дежурной части, чтобы я мог сделать ему заявление. Когда он зашел в камеру, я обратил его внимание на всю эту грязь кругом, в том числе на слипшиеся черные комья, сгустки и волокна в углах камеры, около лежака, а ещё на (как мне казалось) кровь на лежаке (которую никто так и не убрал, хоть и я и просил её убрать ещё накануне), а также на чью-то грязную маску, которая там валялась (как я её выпихиваю ногой из-за лежака должно быть видно на видеозаписи наблюдения, которую я просил приобщить к заявлению).

Считаю достойным уважения поступок начальника дежурной части, который собственноручно незамедлительно удалил этот биологически опасный предмет из помещения.

«Однако после пребывания в камере я всё-таки заболел: ближе к обеду у меня стало болеть горло, а по дороге в суд начался кашель».

Около полудня на меня одели наручники и повезли в суд. Судебные приставы на входе в суд намерили у меня повышенную температуру и судья перенесла заседание на 31 июля, после чего меня освободили. После этого представитель СМИ попросила меня дать короткое интервью, которое я дал в маске, чтобы не заражать её и окружающих людей.

После ужасной ночи в камере я ощущал слабость, разбитость и полную изможденность и никак не мог сосредоточиться на своих мыслях, поэтому, как мне позже сказал кто-то, кажется, Татьяна Охотникова (известный вологодский журналист) где-то в комментариях (кажется в Онлайн Вологде) она «чуть не блеванула», глядя это интервью, где говорили (по её мнению) «растягивая по 2 слова в минуту», а также о том, что я по её мнению «дурень беспаспортный» и «слабый на голову». Как человеку выступать (защищаться) в таком состоянии (когда невозможно ни на чем сконцентрироваться и что-либо обстоятельно вспомнить) в суде — остается только догадываться.

Затем я пошел в поликлинику и попросил оказать мне медицинскую помощь в связи с болью в горле, кашлем и температурой (которых у меня не было до пребывания в отделе полиции).

Хочу заметить, что все мои вещи мне в итоге вернули в целости и сохранности. В общем и целом в отделе полиции сотрудники полиции вели себя со мной довольно корректно и вежливо, меня никак не унижали, кроме эпизода, когда меня дразнили и не давали подышать воздухом, постукивая по двери автомобиля на месте пикета и не было видно, кто конкретно это делал. Никакого насилия (в прямой форме) по отношению ко мне не проявляли, кроме эпизода, в котором косвенно или неявно было (как я считаю) насилие или пытки, проявлявшиеся в том, что мне долго (около двух часов) не давали спать шумом (кто конкретно, я тоже не знаю, но судя по разговорам это были сотрудники полиции) и ярким постоянным светом и довели меня, (как я считаю) практически до гипертонического криза.

То, как в отделе полиции организовано содержание задержанных, вся эта (как я считаю) антисанитария в камерах (о которой я писал выше), производит на меня удручающее впечатление. Невозможность заснуть от постоянного яркого света, жара и духота, а также нехватка кислорода и громкие звуки, доносящихся снаружи камеры в форме разговоров, хлопанья дверями и хохота — всё это сделало нахождение в камере для меня крайне болезненным и порой невыносимым, и произвело на меня впечатление изощренных пыток задержанных. Также у меня создалось впечатление, что в камерах созданы условия, благоприятные для возникновения и развития различных заболеваний. По крайней мере я такой участи избежать не смог (и сразу же после несостоявшегося суда был вынужден обратиться за медицинской помощью).

 

Прошу работников прокуратуры проверить правомерность действий (и/или бездействия) сотрудников полиции и руководства Отдела полиции №  1, изучив и исследовав следующие вопросы:

1. Правомерно ли содержание задержанного в полицейском автомобиле в крайне стесненном пространстве с недостатком воздуха в полуденную жару (была солнечная погода со штилем) в течение порядка 15-30 минут или более без движения автомобиля без очевидных внешних причин остановки, например таких, как затор на дороге, принимая во внимание, что задержанный не оказывал физического сопротивления? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

2. Правомерно ли, если задержанный заявил, что нуждается в свежем воздухе (находясь в крайне ограниченном пространстве, сопоставимом с размерами и объемом его тела), вначале долго 5-10 минут не предпринимать никаких действий, а затем долго не открывая дверь (1-5 минут, точно сказать трудно) и не давая возможности подышать, издеваться над задержанным при помощи разного рода постукиваний по двери полицейского автомобиля, за которой находится задержанный? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

3. Правомерно ли проводить дознание (прием заявлений), когда задержанный вынужден слышать (в автомобиле) ответы опрашиваемого и его персональные данные?

4. Правомерно ли опрашивать задержанных (а фактически держать запертыми) в течение 3-6 (или более) часов в жарком, непроветриваемом помещении (размером, как мне кажется, около 20 кв. м.) без окон, где не хватает кислорода, где находилось в среднем около 3-5 полицейских и 1-3 задержанных? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

5. Правомерно ли сотрудникам полиции записывать какие-либо персональные данные задержанного, позволяющие идентифицировать личность (ФИО, адрес, паспортные данные, дату и место рождения) или сведения о личной жизни, семье на какие-то свои бумажки и в блокноты, которые не пойдут в административное дело?

6. Правомерно ли со стороны сотрудников полиции не разъяснять задержанному его права, если он их об этом просит?

7. Правомерно ли не предоставлять гражданину копии документов из административного дела, если гражданин заявил об этом (пусть и в устной форме), когда эти документы составлялись?

8. Правомерно ли не предоставить гражданину копии документов, но требовать (и получать) с него заранее подпись о получении этих документов?

9. Правомерно ли при доставлении задержанного в отделение полиции не проводить мониторинг его состояния здоровья (в том числе измерение температуры тела, например, бесконтактное) в условиях пандемии коронавирусной инфекции?

10. Правомерно ли не предоставлять родственнику (сыну) задержанного, желающему выступать защитником по административному делу, возможность пообщаться (поговорить) с задержанным более 5 часов?

11. Правомерно ли говорить родственнику (сыну) задержанного, желающему выступать защитником, что для встречи с задержанным «требуется доверенность, заверенная нотариально» и не пускать его к задержанному?

12. Правомерно ли вообще вводить родственников задержанного в заблуждение относительно возможности встречи с задержанным и не разрешать встретиться?

13. Правомерно ли отказать друзьям задержанного (в том числе юристу) в возможности встречи с ним?

14. Правомерно ли вводить в заблуждение друзей задержанного (или других лиц), что задержанного скоро выпустят, хотя выпускать не собирались?

15. Правомерно ли не уведомить защитника, хотя об этом было заявлено письменно?

16. Правомерно ли вводить в заблуждение задержанного: говорить, что его отпустят, когда заполнят документы, а потом держать в камере до суда?

17. Правомерно ли не предоставлять гражданину копии документов из административного дела, если гражданин заявил об этом письменное ходатайство (с целью изучения этих документов пока он находится в камере до суда)?

18. Правомерно ли забирать у задержанного всё содержимое его карманов?

19. Правомерно ли не объяснять задержанному какие предметы можно брать с собой в камеру?

20. Правомерно ли при правонарушении, которое мне вменяли полицейские, было держать меня в камере до суда, хотя я заявлял ходатайство отпустить меня домой, и обязался прийти в суд сам?

21. Правомерно ли помещать задержанного в помещение, в котором есть следы физиологических жидкостей, выделений (кровь, слюна и т. п.) возможно других людей, которые в этом помещении находились ранее?

22. Правомерно ли помещать задержанного в грязное помещение (черные грязные следы на полу, слипшиеся комья черной грязи в углах помещения, а также около лежака, грязные пятна на стенах, и даже на стекле окна какие-то сгустки явно биологического происхождения)?

23. Правомерно ли выдавать задержанным кружки, которые изнутри покрывает непроглядный черный налет (грязь)?

24. Правомерно ли выдавать задержанным кружки, которые невозможно держать руками, когда в них налит кипяток или горячий чай, только что заваренный кипятком?

25. Правомерно ли, что задержанные вынуждены мыть за собой кружки и ложки самостоятельно?

26. Правомерно ли содержать задержанных в помещениях с экстремальными условиями (высокой температурой, влажностью и отсутствием движения воздуха, недостатком кислорода) (жаль, что задержанный не имеет возможности зафиксировать это всё с помощью приборов)? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

27. Правомерно ли, что в камерах непрерывно горит яркий свет даже в период в 23:00 по 7:00 (ночью), хотя есть техническая возможность наблюдать за задержанными даже при выключенном освещении (видеокамеры оборудованы инфракрасной подсветкой)? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

28. Правомерно ли нахождение в камере предметов, представляющих биологическую опасность, например, использованных масок?

29. Правомерно ли, что в туалете около камер, где содержатся задержанные течёт то холодная вода, то кипяток и температуру воды невозможно регулировать (и невозможно умываться, когда течет кипяток)? Не является ли невозможность умыться (в то время когда из крана течет кипяток) унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

30. Правомерно ли, что в камерах, где содержатся задержанные, очень сильно пахнет краской или каким-то растворителем, от чего начинает болеть голова и становится трудно соображать? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

31. Правомерно ли, что в период с 23:00 по 07:00 (в ночное время), а в данном конкретном случае до примерно часу ночи, из коридора в камеру доносится громкий шум, хлопанье дверями, разговоры, хохот, что (вкупе с постоянным ярким светом) никак не дает уснуть и вызывает крайне болезненные ощущения, ухудшение самочувствия и состояния здоровья (в моем случае это было невыносимо и у меня судя по давлению, головной боли и болях в груди и ощущению нехватки воздуха, а также спутанности сознания возник или почти возник гипертонический криз — тяжёлое неотложное состояние)? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

32. Правомерно ли задержанного по административной статье (которую, в частности, вменяли мне) доставлять в суд в наручниках вообще? Правомерно ли задержанного по административной статье (которую, в частности, вменяли мне) доставлять в суд в наручниках в случае, если задержанный не оказывал физического сопротивления? Не является ли это унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

33. Не является, ли то, что когда задержанных подвергают опасности заболеть чем-то (и это произошло, например, в моем случае) в следствие экстремальных условий в помещении (духота, нехватка кислорода, температура, влажность, отсутствие движения воздуха), антисанитарии (обилию грязи) в камерах и выдачи грязных столовых принадлежностей (кружек с непроглядным черным налетом внутри и ложек, которые задержанные моют сами и неизвестно насколько качественно), присутствия внутри камер каких-либо биологически опасных предметов (например, грязных медицинских масок) каким-либо преступлением или правонарушением против здоровья и жизни граждан?

34. Не является ли присутствие в камерах (где содержат задержанных) биологически опасных предметов (таких, как использованные медицинские маски), и субстанций (вероятнее всего, биологического происхождения), вызывающих отвращение и периодический рвотный рефлекс (который с трудом удается сдерживать) унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

35. Правомерно ли полицейским произносить в слух персональные данные задержанных в помещении, куда доставляются задержанные и (или) в дежурной части, когда там находятся другие задержанные и эти данные позволяют третьим лицам идентифицировать личность человека и (или) узнать его адрес и какие-то сведения о его личной жизни, семье?

36. Не является ли содержание задержанного в камере, где на стенах находятся какие-то многочисленные брызги, напоминающие засохшую кровь, а также пятна, напоминающие засохшую кровь на лежаке, какой-либо формой «прессинга» на задержанных, запугивания их, либо унижением человеческого достоинства задержанного, либо какой-то формой насилия либо жестоким или унижающим человеческое достоинство обращением либо пытками?

37. Могут ли следы (пятна) крови (если это именно они), либо следы (пятна) других физиологических выделений (человека или животных), либо другие субстанции биологического происхождения создавать опасность (в том числе биологическую) для лиц, случайно или намеренно, вольно или невольно контактирующими с ними напрямую физически, либо посредством разносимых по воздуху частиц пыли (например, представлять какую-либо угрозу для жизни и здоровья этих лиц и тех, кто в дальнейшем с этими лицами будет или вынужден будет контактировать)?

38. Правомерно ли в полицейском участке создавать такие условия содержания задержанных, чтобы доставляемый оттуда в суд задержанный был окончательно изможден и практически ничего не мог соображать участвуя в судебном процессе (даже известный и авторитетный вологодский журналист фактически отметила это комментируя в интернете мое интервью у здания суда)?

39. В камерах точно должны быть наглухо закрытые (не открывающиеся) окна на улицу? Или это нарушение каких-то норм?

40. В окошечке на двери в камеру должно быть стекло?

41. Стекло в окошечке на двери в камеру должно открываться (хотя бы снаружи)?

42. Должно стекло на двери в камеру (если ему положено там быть) быть чистым?

43. Через стекло на двери в камеру должно быть видно происходящее в коридоре?

44. Решетка на окошечке в камеру должно должна открываться (хотя бы снаружи)?

45. Должна ли быть предусмотрена выдача задержанным чистых полотенец?

46. Должна ли быть предусмотрена выдача задержанными новой (одноразовой) зубной щетки и пасты?

47. Должна ли быть у задержанных возможность принять душ? Если да, то должны ли их об этом проинформировать?

Прошу провести совместно с Центром гигиены и эпидемиологии в Вологодской области внеплановую проверку условий содержания задержанных в Отделе полиции № 1 г. Вологды, а также запросить в ЦГиЭ ВО нормативы и требования к условиям в помещениях, куда доставляют задержанных и где их содержат, к графикам и качеству уборки помещений (камер) и их дезинфекции (и должна ли осуществляться уборка и очистка камер и предметов в них после каждого задержанного, пребывавшего в камере) и сравнить с тем, как это осуществляется на практике, дать этому должную оценку, принять, если это необходимо, меры.

Прошу проверить состояние постельных принадлежностей (особенно подушек), как и где это хранится, с какой периодичностью дезинфицируется; состояние посуды (кружек, ложек), график их мытья, кто отвечает за их чистоту, требования к их состоянию, безопасности, мытью и дезинфекции, как фактически обстоят дела, дать этому должную оценку, принять, если это необходимо, меры.

Прошу выяснить, какие дополнительные мероприятия должны проводиться в отделах полиции и их филиалах в условиях коронавирусной пандемии и сравнить с тем, как это осуществляется на практике в Отделе полиции № 1, дать этому должную оценку, принять, если это необходимо, меры.

Статья 236 УК РФ «Нарушение санитарно-эпидемиологических правил» устанавливает УГОЛОВНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за «нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание или отравление людей ЛИБО СОЗДАВШЕЕ УГРОЗУ наступления таких последствий».

Если в происходящем в Отделе полиции № 1 прослеживается какое-либо длящееся преступление (либо правонарушение), то прошу его пресечь.

На мой личный взгляд, помещения, где содержатся задержанные, должны убираться, как по графику, так и обязательно после каждого задержанного КАЧЕСТВЕННО и не содержать какой-либо грязи или физиологических жидкостей, выделений, испражнений на полу, стенах и предметах. Посуда должна быть чистой, не причинять ожоги или другие травмы. Задержанные не должны её мыть. В туалете должно быть чисто. Унитаз должен иметь чистое опускаемое сиденье. В помещениях должна работать приточно-вытяжная вентиляция. Температура, влажность воздуха и его подвижность должны соответствовать установленным нормам во всех помещениях (в том числе в камерах для задержанных). На мой взгляд, недопустимо пытать задержанных в любой форме даже косвенной или неявной. Свет на ночь (как я считаю) должен либо выключаться (тем более, что видеокамеры слежения в помещениях оборудованы инфракрасной подсветкой) либо его интенсивность должна снижаться, обеспечивая лишь минимально необходимый уровень. Может быть ночью в камере должен гореть, только какой-нибудь дежурный свет, обозначающий, например, выход. После 23 часов и до 7 утра должны быть созданы условия для спокойного отдыха и сна задержанных В ТИШИНЕ. На мой взгляд, коридор, где находятся камеры, должен отделяться от шумной дежурной части ДВЕРЬЮ, за которую не должны заходить случайные сотрудники полиции или другие лица без надобности и шуметь или хлопать этой дверью (для этого есть доводчики двери), при этом около камер, должен постоянно находиться отдельный дежурный. Стекло в камеру должно быть прозрачным и чистым (или вообще отсутствовать чтобы был приток воздуха), чтобы задержанный мог видеть, кто производит шум и что вообще происходит в коридоре. Должны выдаваться (индивидуальные, хотя бы одноразовые, но новые) зубная щетка и паста, индивидуальное чистое полотенце. В настоящих условиях при нахождении в помещении дежурной части, где всегда есть другие люди, ещё и чистая новая маска для защиты органов дыхания. Температура воды в кране должна регулироваться на раковине, либо вода всегда должна иметь приемлемую для использования температуру, не причинять ожоги и не быть слишком холодной. Считаю также, что для задержанных по их желанию должен работать душ и они обязательно должны получать информацию о его наличии. Если задержанный выразил желание помыться в душе, ему должны выдаваться одноразовый шампунь и мыло.

Из материала в СМИ Российская Газета:

«Что называется по закону „плохими условиями“? Это, во-первых, перенаселенность помещений. Следом идет недостаточное или некачественное питание, отсутствие постельных принадлежностей, отсутствие санитарных условий (не отгороженный от жилой зоны или находящийся рядом с обеденным столом унитаз). Сюда же надо включить отсутствие воды. Редкое предоставление возможности принять душ. Особый разговор об окнах. Даже в СИЗО на них не должно быть щитов, закрывающих дневной свет. Наказуемы рублем и жара, духота, отсутствие вентиляции. Запрещен шум от круглосуточно работающего радио или телевизора, а также включенный весь день слишком яркий свет».

Не должно быть жестокого отношения к людям, пусть даже они и задержанные, их вину еще надо доказать и назначить, если потребуется, справедливое наказание, а до этого они не должны ничему подобному подвергаться. Задержанные — такие же граждане Российской Федерации, как и все остальные, и статья 21 Конституции РФ прямо запрещает в отношении граждан РФ и вообще людей на территории Российской Федерации пытки, насилие и другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание.