Мы готовимся к образованию безлюдного пространства между Вологодской и Костромской областями
пустого прямоугольника размером 100 километров на 300 в центре европейской России, на территории, заселенной русскими еще в 12-14 веке. Говорят, что итогом Чернобыля стал эксперимент, который дал возможность ученым изучить поглощение природой оставленного человеком. Приглашаем к нам наблюдать за десятью Чернобылями
«Солигаличские вести» подсчитали, что за 2019 год в районе родился 61 младенец — 30 мальчиков и 31 девочка. Проведем нехитрые вычисления — продолжительность жизни в Костромской 72 года — с нынешней рождаемостью население Солигаличского района стремится к цифре 4400, при текущих 9000 жителей. Это если предполагать, что никто из родившихся не уедет.
Но уезжают почти все.
Перепрыгнем из Солигалича в соседний Чухломской район, в ближайший с Теремом ( — ред.) сельсовет. В нем 850 жителей. В год рождается 6 человек (ожидаемое будущее население без учета миграции — 430). В школе — 70 учеников. В колледжи и институты поступают 2/3 выпускников. Учатся почти исключительно в Костроме, многие на каникулах подрабатывают в Тереме, поэтому мы всех знаем. Из поступивших никто не хочет вернуться в деревню. Основные причины: отсутствие работы по специальности (учатся медицине, управлению, финансам итд); отсутствие досуга («все оставшиеся здесь друзья в итоге просто бухают» «в городе хочешь займись танцами, хочешь боксом, хочешь языки учи, хочешь в клубы ходи, а у нас дискотека в два месяца раз — и все»). При этом для работоспособных непьющих мужчин недостатка в хорошо оплачиваемых местах в нашей местности нет. Наоборот! — рабочих рук не хватает; лесорубы привлекают бригады издалека вахтовым методом. Чего говорить, мы сами бьемся над проблемой персонала для Терема. Делали предложения выпускникам финансово более выгодные, чем те, что они получили в Костроме — а ведь в городе жизнь дороже, чем в деревне (ипотека, качество продуктов итд) — но в случаях, когда ребята сомневались, их родители говорили «даже не думай, уезжай». Для женщин картина еще безрадостнее. В школах, клубах, детских садах, местных администрациях, в социальной сфере платят копейки; часто берут только на пол ставки — а это зарплата 5000 в месяц. Есть неплохо оплачиваемые рабочие места в медицине. Но и тут вернуть учившегося в городе почти нереально. В том же номере «Солигаличских вестей» половину полосы занимает материал про двух женщин-врачей и медсестру, которые в 2019 пришли в районную больницу — событие редкое и действительно важное. Приблизительно зная эту кухню, предположу, что за каждой бегали, упрашивали, даже умоляли.
Взрослые тоже уезжают — реже и не так далеко (часто — не дальше соседнего, более близкого к Костроме райцентра). Едут к работе, больницам (качественная медицина только в Костроме, а за пределами райцентров врачей почти не существует), школам (в райцентрах их уровень выше, чем в сельсоветах) и тому же досугу. Из центра приезжают работники полиции и прокуроры, вахтовики, нашедшие работу на постоянной основе, редкие фермеры из южных республик, выживальщики, сектанты и пенсионеры с корнями из нашей местности, которых не страшит старость без медицинской помощи. За последние 10 лет — как раз столько мы занимаемся Теремом — население севера области сократилось на 15-20%.
Проще сказать, что мы наблюдаем естественное запустение. Но можно взглянуть на этот процесс по-другому. Тридцать лет государство уходит из малых районов, сокращает больницы, школы, администрации, библиотеки, клубы, пожарные части — даже полицию. То, что пока остается, финансируется по остаточному принципу (дали денег починить крышу — праздник, про развитие речи нету). Уходит государство — исчезает инфраструктура жизни, рабочие места для врачей, учителей итд. Нету инфраструктуры и рабочих мест — нет смысла жить, проще уехать. Отдельной графой идут KPI крупных корпораций — банков и мобильных операторов. Даже в местах, где их присутствие системно, они отказываются нести убытки и свертываются. Вымирание многих сельсоветов ускорилось из-за банального отсутствия скоростного интернета и мобильной связи. Хорошо говорить о комплексном развитии, туризме, инвестициях, но при текущей демографии (-20% за десятилетие) все это невозможно. Урбанисты предлагают креативные площадки, ко-воркинги, кафе и гастрономические фестивали стоимостью три годовых бюджета района. А у нас в сельсовете по самоубиству четыре года подряд, и все — молодежь. Сначала должны прийти школы, врачи, клубы, хорошо оплачиваемые места в госсекторе. Потом можно говорить о наследие, туризме, малых предприятиях, креативном сегменте.
Пока же все происходит ровно наоборот. Не за горами день, когда население районов упадет ниже критического уровня и их будут укрупнять. Уже сейчас в самых маленьких из них менее 4000 жителей. При административной реформе исчезнут сотни и тысячи рабочих мест; лавинообразно ускорится отток. Речь идет о вымирании поселков и городов — от деревни и так почти ничего не осталось. Мы готовимся к образованию безлюдного пространства между Вологодской и Костромской областями — пустого прямоугольника размером 100 километров на 300 в центре европейской России, на территории, заселенной русскими еще в 12-14 веке. Говорят, что итогом Чернобыля стал эксперимент, который дал возможность ученым изучить поглощение природой оставленного человеком. Приглашаем к нам наблюдать за десятью Чернобылями.