Вологодские патриоты представили мэрии развернутый архитектурно-экологический проект по набережной. Как вы думаете отреагировала власть? А снова НИКАК. Она спешно после беседы президента с губернатором и в преддверии скорых выборов засуетилась: проводит массовки, типа воркш (ж)опа, слова, почерпнутого у алеутов Полинезии и означающего деловой метеоризм, разослала по оставшимся в живых предприятиям телефонограммы о срочном сборе подписей за мэрскую бетонку (господи, вдруг вспомнили о рабочем классе!), подписи собирают на улице, в больнице и пр. 

Населению внушают, что это политический вопрос, что мнение жителей города доведут тут же до сведения самого Путина (во как! так грубо и лицемерно власть не отбивалась даже от защитников северных рек!). В общем, большой аврал. Движуха на пустом месте. Бетон-то гол как сокОл: ни тебе новых фабрик и заводов, ни чистоты во дворах, почти разрушенных до основания (здесь как раз буквально). Зато разлита по городу серятина камней и бетона за четверть миллиарда тугриков.

Но в главном подобная бетономания, нормальному человеку удивительная, свидетельствует о замшелости вкусов и интересов тех, кто ее двигает. Это — «череповецкие», с малолетства привыкшие к бетону, к общагам, хрущобам и к серой пыли. А так как художественные вкусы здесь вполне определены, то и методы их силового внедрения вполне очевидны: наглость, наскок, мат-перемат. Факт, что против этого дикого анахронизма, арестанского сукна, хлорки параш, которые прививают прекрасному и благородному Русскому Северу, выступает продвинутая молодежь и прогрессивные интеллигенты, настоящие специалисты своего дела, а лизоблюды, флюгеры, просто трусы пятятся (да, их мизерно мало!) по привычной колее: как бы чего для них не вышло. Пока вологодские письменники спят в фамильных деревеньках на прабабушкиных перинах, сочинил плохенький, но лирико-агитационный стих: «Выйду на улицу, гляну на бетон, чей и откуда слышится стон? Вологда плачет, реченька скорбит, серый и унылый по берегу вид».