в том, что сегодня уже многие экскурсоводы по центральной разнарядке рассказывают, будто в урочище похоронены не жертвы террора, а красноармейцы, расстрелянные финнами. Найдите отчеты о поездках в Сандармох в сети: все, кто едет группами, сообщает об этом как о само собой разумеющемся. Они не будут читать тома литературы, они не знакомы с историками репрессий. Им просто сказали.
При этом, напомню, никаких серьезных раскопок, подтверждающих версию о захоронении жертв финской военщины, не ведется. Конкретно сейчас там вообще нет следов раскопок. В прошлом году проправительственные непонятные волонтеры что-то там рыли, судя по всему, неумело, с попиранием останков, но ничего не сообщили.
Однако не это главное. Сегодня в Сандармохе самое важное и неудобное — наличие местных жителей, которые помнят, что там расстреливали не финны. И наличие потомков местных расстрелянных. На Сандармохе, помимо узников Соловков, жертв Беломорканала, расстреляно множество местных жителей, приговоренных по разнарядке тройками. Сейчас живы еще некоторые дети этих жертв. Живы их внуки, правнуки. Они до сих пор живут здесь, уехали в другую часть Карелии или в Финляндию. Сколько бы им ни объясняли, что в ямах отныне лежат красноармейцы, а не их предки, они все равно не станут слушать и все равно будут приносить на кладбище портреты своих предков. И пока эти потомки живы, врать придется долго.
И еще… Все знают, что один из главных, если не главный специалист по Сандармоху Юрий Дмитриев сидит. Но мало кто заметил, что в прошлом году был задержан директор Медвежьегорского музея Сергей Колтырин. В мае этого года Колтырин был осужден на 9 лет. Его признали виновным в насильственном соблазнении подростка. Однако я видела в живую Сергея Колтырина два года назад: это был немолодой и очевидно болезненный человек, грузный, с одышкой. Вероятно, у него астма и, столь же вероятно, диабет. Какие уж там насилия над мальчиками-подростками?
Колтырин тоже препятствовал версии о финских жертвах на Сандармохе. Эффект от посадки Сергея Колтырина я вчера испытала на себе. Многие годы Колтырин, будучи директором районного музея в Медвежьегорске, формировал экспозицию по истории Беломорканала. В поселке Повенец был открыт музей Беломорканала. Но вот посадили Колтырина, теперь этот музей еле жив, курирует его какая-то учительница Кузнецова, у которой суббота с воскресеньем выходной и которая ни за что не придет открыть музей в субботу. Вчера при мне в музей приехала еще одна машина. Специально. Из Петербурга. Музей был закрыт. Потому что учительнице ничего не надо. В сам Медвежьегорский районный музей я сегодня тоже не попала: хоть и рабочий день, а повесили табличку «закрыто по техническим причинам». Говорю же, никому ничего не надо.
Ещё штрих к утверждению о том, что здесь все все и все знают: в гостинице я сразу встретила женщину, у которой Сергей Колтырин вел в школе историю. Администратор гостиницы его тоже знала. Расстояния огромные, а население маленькое: на оси Архангельск — Петрозаводск — Мурманск живёт меньше людей, чем в Екатеринбурге, здесь все обо всех знают.
