У «Жихарево» взяла на борт пассажира до «Трубок».

Дорога ужасная. Глина, лужи и бесконечные колдобины, на которых мой пассажир смущенно крякал.

— А по документам от Сокола до Обросово дорога уже давно заасфальтирована. В Интернете картинка была, так там дорога как асфальт обозначена. Даже деньги на это, говорят, выделялись большие, — пассажир замолчал, потер узловатыми пальцами колени и добавил, — куда и дели? На автобусе еду, на ПАЗике, так всю душу ведь вытрясает.

Потом подумал и добавил: «Жить все тяжелее. Олимпиада еще эта была. Не знаю, как дальше….Отцу недавно операцию делали, ногу отрезали…»

— Диабет?

— Нет, вены. Гангрена началась. Еле-еле уговорили в больницу лечь. А в больнице-то….Кровати с 30-х годов, матрацы старые. По три штуки укладывали, чтобы помягче было и все равно пролежни. Ризетки все выворочены. Бинты, лекарства — все сами покупали. Ничего, сказали, нет. Сколько денег на мази извели. Больничную еду не ел, меня ждал.

— Как сейчас у папы вашего самочувствие?

— Так как… Умер он. 27-го похоронили

— Простите. Светлая память.

Навстречу попался трактор, который пытался ровнять дорогу. Мужчина проводил его печальным взглядом.

— А толку-то, только грязь размазывает. Сам-то я у дороги живу. Когда жарко, то невозможно, как пыли много. Раньше ведь дорога нормальная была, а потом КАМАЗами разбили совсем. Это они с карьера песок на трассу возят.

Потом мы доехали. Он протянул мне 50 рублей — «на бензин». Я не взяла. Не то, чтобы они мне были лишние, но мне же было с ним по пути. По пути — по одной разбитой и раскрученной в хлам российской дороге.