Вчера (12 июня — Ред.) по приглашению из Москвы, я приехал в столицу, чтобы принять участие в праздновании Дня России. По этому случаю я одел русскую рубаху и взял балалайку. 

Праздновать нужно было на Поклонной Горе. Там были устроены специальные шатры, в которых люди разных национальностей должны были показывать свою культуру. Было около 10 часов утра. Москвичей было мало. Почему-то у большинства лица были хмуры, не смотря на то, что колонки разносили для каждого русского человека сакральные звуки:

«Широка страна моя родная,
Много в ней морей, полей и рек…
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек…»

Было много туристов из Китая. Эти светились позитивом и живо интересовались всем, что встречалось им на пути. А на пути им встречались большей частью колонны заступающих на оперативное праздничное патрулирование росгвардейцев, полицейских и бойцов омона и еще каких военизированных подразделений, должно быть курсантов. 

Численность служителей правопорядка превышала численность китайцев. Но к одиннадцати часам словно открылись какие-то невидимые информационные ворота, площадь заполнилась торопливыми служителями СМИ, вооруженных камерами, светильниками, микрофонами на длинных удочках… 

И тут я испытал торжество ни с чем не сравнимой славы. Завидя бородатого мужика в косоворотке и с балалайкой, журналисты бросились в мою сторону. Видимо, мой образ в тот момент олицетворял истинную Россию.
Скоро около меня стали занимать очередь съемочные группы телеканалов, «Россия», ТВЦ, НТВ, «Звезды», «Мир». Но первым у меня брал интервью Первый канал. Мне было, что сказать и что спеть.

— А частушечку можно?
— Пожалуйста!

«Сидит Ельцын на березе,
Березовский на ели…
Куда же эти два мазурика
Россию завели…»

— А про любовь?
— Можнои про любовь.

«А ни коровы, ни козы…
Не коси не майся…
Только с милым на печи
Лежи да обнимайся…»

Часа через полтора журналисты схлынули, на сцене забухали, заухали звезды эстрады. Около меня устроились посидеть и отдохнуть народные дружинники… Но отдохнуть им не пришлось. Казалось, что барабанные перепонки вот- вот лопнут.
Еще через час захотелось бросить на сцену шумовую гранату, чтобы наступила, наконец, тишина. Дружинники со мной согласились. 

А впрочем, все было хорошо. Жаль, чаю не удалось попить. Самовары были, но чая не было. Самовары греть ныне в столице запрещается. Не ровен час, чего загорится.