5 марта настанет первый день весны. Оттепель, оттепель, оттепель. Будет казаться, что абсолютное зло исчезнет. Лев Разгон рассказывал, как в начале марта 53-го он вместе с другими заключенными ехал по тундре и вдруг увидел бегущую фигурку. Человек что-то страшно кричал. Сначала Разгон со спутниками решил, что за бегуном кто-то гонится, но потом стали слышны слова: «Ус сдох! Гуталинщик загнулся!» Человек приблизился, бросился на капот машины, упал в снег, вскочил на ноги и без остановки понесся дальше по тракту. Вопли разносились на многие километры по совершенно пустой и холодной тундре... А затем, продолжал Разгон, в зоне состоялся тайный молебен. Службу вели католические ксендзы, поскольку православных священников не осталось. Собравшиеся зеки — русские, украинцы, евреи, татары, чеченцы... просили — каждый на своем языке — об одном: чтобы Сталин, не дай Бог, не поправился...».

«Уже пару дней радио торжественным голосом диктора Левитана передавало о «постигшем нашу партию и народ несчастье: тяжелой болезни нашего Великого Вождя и Учителя Иосифа Виссарионовича Сталина». Пациенты туберкулезной палаты внимательно слушали сообщение, когда вдруг прозвучали знаменитые слова: «За прошедшую ночь в здоровье товарища Сталина наступило серьезное у-худ-шение! Несмотря на интенсивное кислородное и медикаментозное лечение (голос диктора все крепнет!), наступило ЧЕЙН-СТОКСОВО ДЫХАНИЕ!» Смотрю, наш Василь Алексеич (врач, также лечившийся от туберкулеза), всегда такой выдержанный, воспитанный, голоса не повысит, тут аж вскочил: «Юра, — говорит, — пора сбегать!!». И добавил незабываемые слова: «Знаю, что говорю: Чейн-Стокс — парень ис-клю-чи-тельно надежный — ни разу еще не подвел!»

Может, первый день весны не перенесен потому, что весна так и не настала? Не подох?

5 марта 1953 года