Люблю иногда побеседовать с журналами:))) Прочитала колонку Станислава Белковского в "Снобе" про чемпионат мира после того, как поговорила примерно с 15 вологжанами-болельщиками, вернувшимися с матчей из разных городов.
Возникло странное ощущение, что Белковский и они посетили разные чемпионаты. Белковского не везли таксисты из Шереметьева, а у опрошенных мной вологодских болельщиков транспортных проблем не возникло (я, конечно, не всех подряд опросила, но и не одного-двух).
Белковский пишет о каком-то раздражении по отношению к Западу. Цитирую: "Наше раздражение в отношении Запада — отражение и следствие провинциальности". Болельщики, с которыми я говорила, никакого негатива по отношению к Западу, а также к Востоку и Азии не испытали. Ощущение праздника и братства - это да! Мало того, одна женщина, которая помогла китайцам разобраться с навигацией в Волгограде, наотрез отказалась рассказать об этом для газеты. Видите ли, она не видит причины об этом говорить публично, особенно на волне сообщений, что китайцы перепутали Вологду с Волгоградом. Во-первых, их и россияне-то постоянно путают, в Вологде это постоянная тема для шуток. Во-вторых, если бы на месте китайцев были жители, скажем, Новосибирска, разве бы вологжанка поступила иначе?
"Иностранец традиционно в России был привилегированной человеческой единицей", - пишет Белковский. По словам вологодских болельщиков, особых привилегий у иностранцев на ЧМ не было. Знаете, во фразе Белковского ключевое слово "был". Когда-то давно в советские времена, когда существовал железный занавес, а по телеку выступал Хазанов, упоминаемый в колонке, каждый иностранец казался советским людям посланником из иного мира.
Нет, конечно, если иностранец попадет ко мне в деревню, он там и сейчас будет окружен повышенным вниманием и заботой: северное гостеприимство никто не отменял еще, иначе просто не выжить. У нас в 90-е годы один немец-дальнобойщик на фуре сломался в районе нежилых деревень по новомосковской дороге, так он всех богов благодарил за возможность почувствовать себя "привилегированной человеческой единицей". Да, какой там "единицей"! Просто человеком, который попал в беду, и которому помогли. И если бы на его месте был не гражданин Германии, а, скажем, житель Перми, то мы все равно помогли бы. Знаете, как на дремучем Севере бывает: не покормил гостя, ночевать у себя не оставил, а он раз и замерз по пути в другую деревню, потому что следующая деревня от предыдущей может располагаться на расстоянии небольшой европейской страны и ни дорог, ни указателей, а одно лишь "незнакомое пространство непонятного размера", как в романе Андрея Филимонова "Головастик и святые".
А вот если иностранец окажется в Москве или в Питере, в Екатеринбурге или в Вологде... вот что-то я сомневаюсь, что его будут всюду на ручках носить, как во времена Хазанова в СССР. В апреле мы с китайскими авторами жили в столице бок о бок почти неделю. "Привилегированности" я не заметила. Элементарное гостеприимство. Или вот недавно иду я в Вологде мимо кафе "Бардак", а там стоят несколько японцев и о чем-то между собой беседуют. Возле них нет никакой ажиотации, к ним не пристают пионЭры с просьбой подарить "жувачку" и мангу, у них нет охраны в виде восьмерых накачанных полицейских, говорящих по-японски, не кружатся рядом таксисты на VIP-иномарках, напрочь при этом отказывающиеся подвезти простых вологжан...
"Не избавившись от провинциальности, Россия никогда не научится уважать себя", - пишет Белковский. Вологодские болельщики, с которыми я говорила, очень уважают себя и свою страну, хотя они самые что ни на есть провинциалы. Уважают не потому, что по телеку так велели, а потому, что самоуважение - базовая потребность психически нормального человека.
А что касается провинциальности, мне очень нравится, что пишет о ней профессор, доктор филологических наук Игорь Шайтанов: «В России веками пафос культуры был пафосом собирания, централизации. Провинциализм – знаком отпадения и даже выпадения из культуры. Об этом свидетельствует русская классическая литература, либо суровая к провинциальной жизни, либо ее мало замечавшая. Были исключения, но, в основном, не среди писателей первого ряда, по давно установившейся формуле, составляющих традицию от Пушкина до Блока. Правда, XX век начался бунтом: «Собирательная природа Блока, его стремление к централизации стиха и языка напоминают государственное чутье исторических московских деятелей…. Футуризм весь в провинциализмах, в фольклорной и этнографической разноголосице» (Шайтанов И. Что такое культура провинции?//Вологодские пенаты, или Пятая Вологда. – Вологда: Книжное наследие, Череповец: Порт-Апрель, 2008.)
Вот и автору "Сноба" провинциализм кажется "знаком выпадения из культуры". Однако это не так. Потому что провинция - это иное течение жизни и иное мировоззрение. Провинция - это не про Путина и Кремль .Ее из Кремля и не видно, и из редакции "Сноба" тоже.
"Чемпионат закончится, вельможные гости уедут, и нас снова охватят красно-серые будни. С грубоватыми (скажем мягко) полицейскими, детьми в мусорных баках и повышенными пенсионными возрастами", - пишет Белковский. Да, так и будет! Чемпионат не решит всех проблем, да и с чего это он должен их решать? Но вот только грубоватые полицейские, дети в мусорных баках, повышенный пенсионный возраст или какая другая своя чернуха есть не только в провинции, есть она и в столицах, и в других странах, включая западные. Провинция - это вообще о другом. Это о том, что все люди делятся на две категории: одни мечтают уехать (и иногда уезжают), другие - остаются в провинции, потому что хотят остаться. И да - этим двум категориям трудно понять друг друга.
Возим только иностранцев. Как выглядит русофобия на чемпионате мира