Раз настали выборы и про кандидатов нельзя (хотя я и так не очень про них жаждал рассуждать), можно повспоминать о былом. Я ж несколько раз был наблюдаталем на выборах, высижывал на участке целый день, считал избирателей по головам, потом наблюдал за подсчётом и даже пару бюллетеней заставил переложить из неправильной в правильную стопку.

Один раз было дело, когда у комиссии не сошлось число бюллетеней в протоколе и остаток. И так пересчитывали, и эдак, у председателя УИКа чуть удар не случился. Потом комиссия сошлась в том, что им, наверно, пачку не додали, когда привезли бюллетени.

Чтобы уж совсем не было скучно, каждый раз напрашивался на выезд с комиссией, которая ездит с переносной урной по пенсионерам.

- Ну что, бабуся, будем голосовать-то?
- Будем, будем. Сейчас вот только найду фамилию кандидата (шарит по комоду и находит отрытку со светлым ликом и фамилей будущего депутата). Вот он, соколик наш ясный, с праздничком-то нас поздравил, вот за него будем.

- Э, да я с ним сорок лет назад работал на станции ХХ, хороший парень был! - вещает другой дед.

Один раз даже мы оказались дома у экс-председателя областного избиркома Татьяны Марченко. Ходила она плохо, но соображала знатно. Заставила всех отвернуться, галочку поставила, в ящик бюллетень отправила довольно бодро. Причём, тут же объявила, за кого проголосовала (но мы эту тайну сохраним).

Выезжать на дом интересно ещё и потому, что там можно понять логику избирателей. Не знаю, как сейчас, а раньше в Вологде был дико популярен Михаил Суров - по крайней мере, пока был жив. Причём, депутатов с такой фамилией в разное время было трое, но пенсионеры сильно не разбирались и думали, что голосуют за того самого.

Моя любимая история связана с другим. Дело было больше десяти лет назад где-то в Завокзальном районе. Комиссию вызвали к полулежачему деду-инвалиду, который страсть, как хотел отдать долг родине. Комнатка у него была маленькая и наблюдатель (я, то есть) туда не влез. А в соседней комнате по какому-то поводу заседала родня, наверно, день рождения чей-то праздновали. Весёлые сидят, радостные, одухотворённые - видать, уже вторая бутылка пошла.

- А ты чего стоишь без дела? На-ка, выпей!
- Да не могу я, мы же на выезде, - отнекиваюсь я, хотя понимаю, что бесполезно.
- Не, ты выпей, а то обидимся. И вообще, лучше тебе тут с нами остаться, чего тебе фигнёй всякой маяться?

Выпил, закусил, что тут делать. Положение-то надо было спасать, а то скандала не оберёшься, пьяные же.

А вот на соседнем участке в том же округе в тот же день наблюдателей напоили вообще в стельку. По рассказам участников, ближе к вечеру всех пригласили в столовую подкрепиться. Когда наблюдатели опомнились, голосование закончилось, бюллетени посчитали, а скандалить было поздно. Но это, вроде бы, вообще уникальный случай, больше я ни разу о таком не слышал.

В последний раз я отнаблюдал полный день году эдак в 2007 или 2008. Однажды сам был кандидатом, приехал на участок под закрытие, чтобы посмотреть, как за меня проголосовали. Стою прямо под стендом с иконостасом из кандидатов, где и мой светлый лик вывешен, жду, когда наступит окончание дня, чтобы идти и наблюдать. Бдительный милиционер начал проверять мои документы, не удовлетворившись схожестью с фотографией. Или я там не похож был?

Позднее я практиковал наблюдение с объездом участков, на что УИКи реагировали довольно нервно, хотя тогда это было вполне легально. Тоже, кстати, интересный был опыт, видно гораздо больше, чем когда сидишь на одном и том же участке целый день. Глаз не замыливается, да и день динамичнее проходит.

К примеру, у разных комиссий тогда практиковались разные способы опечатывания урн - вот реально, кто в лес, кто по дрова, до смешного. У разных председателей было разное мнение насчёт того, может ли журналист вообще присутствовать на участке. С большой неохотой отвечали на банальные вопросы. Хотя, особенно-то и не наезжали, хотя я некоторые правила слегка нарушал. К примеру, у журналиста почему-то было меньше возможностей для осмотра помещения для голосования, чем у обычного наблюдателя. Мне даже запрещали подходить к урне, но по рукам не били, хотя и грозились выгнать.

Теперь журналисту нужно прикрепляться к определённому участку, причём, заранее. Зато есть много камер и можно посмотреть хоть на все участки в стране, было бы желание.