Скандинавы  говорили  –   Гардарики, страна городов.
Арабские купцы хорошо знали  Русь, и отличали ее от славян.  В «Книге драгоценных сокровищ»  арабского писателя X века Ибн-Даста говорится,  что Русь  не имела «ни деревень,  ни пашень»,  и в то же время отмечает  на Руси  большое  число городов, и что живут эти города «в довольстве».

Известия о том  идут из незапамятной древности, но нам сейчас трудно это понять  – как так, страна  ТОЛЬКО городов?
И фантазия людей 19-20 века услужливо подсказывала    благостную картину  - стоит  на реке  древнерусский город  или большое село, огороженное  частоколом и рвом, а в окрестностях     равномерно разбросаны деревни, большие и малые.
А что это нам напоминает?   А это напоминает  благополучную Германию  -   большой   город в окружении   городков поменьше...  Примерно через  каждые   10 километров городок,   а между ними, равномерно,  чистенькие  деревни...

Примерно та же картина в соседней Франции.


Зимы практически нет,  вместо нее  деми-сезон, межсезонье.   Полевые работы ведутся 10 месяцев в году, скот практически круглый год на пастбище.
( У нас – стойловый период мог достигать двухсот дней, и потому на каждую корову нужно было заготовить минимум полторы тонны сена)
.
Вот это   благостное представление   о  ЕВРОПЕЙСКИХ городах с ремесленным и торговым  населением и   ЕВРОПЕЙСКИХ   деревнях с бауэрами и вилланами  перенесли    на  земли Русского Севера.
Признаюсь, что и у меня было     такое же  дикое  представление  -  вот стоит   начальный  город Вологда, в вокруг него  прячутся  в лесу, на берегу лесных рек  деревни-однодворки, живущие на почти полном самообеспечении.   Свой       хлеб    выращивали,   мололи и пекли,   все овощи были со своего огорода.   Нужна кормушка для птицы,  поилка для скота  - мужик   брал топор  и вырубал колоду.   Одежда, обувь – все свое, от выращивания льна  до    пошива одежды из самолично сотканого полотна. 
Пару раз в год  мужик  нагрузил лошадь вьюками,   пробрался лесной тропой  в город на торг, продал  меха,   мед,  воск,    купил  соль и железо.
Всё!     Больше мужику ничего не было нужно!
 Но археология не подтверждает   этого,  и   хозяйственные документы свидетельствуют, что вне торговых путей (а тогда это были реки)   постоянных сельских поселений, деревень,  до 16 -17 века у нас практически не было.
Почему?     
А если   включить мозги, и  напомнить себе, что предки не дурней нас были?    А если вспомнить, что тогда было   подсечно-огневое земледелие,  вологодский хлеб рос в лесу? Кстати – отличный хлеб  -    современные эксперименты   показали, что зерно, выращенное древним способом, содержит бОльшее количество протеина, кальция, фосфора, калия и других важных элементов питания человека, чем современное зерно.

Представьте, мужик  по осени   убрал урожай,  обмолотил  зерно, и... 
Вот скажите, что мужику, а тем более –   старикам, бабам  и малым  детям, делать зимой  в лесу?  Охотиться?    Но охотились    на пушного зверя только ранней зимой,   а потом  до февраля был перерыв, и  в феврале охотились  недолго.   
На этот краткий период   для здоровых, крепких мужиков  достаточно было   охотничьих избушек и землянок.

Кстати,  землянка    - это не от дикости и лени.   Зарывались в землю не случайно.      Землянка,  заглубленная   в землю,    засыпанная землей и снегом,  даже в лютые морозы  сохраняла  плюсовую  температуру  внутри,  около 4-5 градусов.   (На глубине  2 метров зимой у нас температура земли около 6-8  градусов  -  помаленьку доходит   тепло от магмы.)    От большой нужды   зимой можно было  переночевать, не затопляя  печку, и  оставленная  в ведре вода не замерзала, даже если вернешься через неделю.

Эта традиция  - иметь второе жилье - долго сохранялась у моих предков – коми-зырян, о чем говорится в отчете  вологодского губернского земства за 1903 год:
«Огромное большинство зырян имеют не только «кирку», избу, к которой обычно прилегает  сарай для скота и клочок обрабатываемой земли, но и «выр-кирку» – лесную избу, которую зырянин строит в глубине лесов за десятки и сотни верст от своей деревни и от всякого другого жилья; в выр-кирке он проводит несколько летних,  осенних и зимних месяцев,  занимаясь рыболовством и охотой».

 Элементарная логика,   житейский здравый смысл говорит  -   если через каждые  2-3 года     пахотное поле   перемещается  на другое место, то  не хрен  по дикому  бездорожью  семью   за собой таскать, каждый раз строить капитальный   дом и хозяйственные постройки.  Главное -    малым  детям не надо жить в экстремальных условиях.
Детей   берегли  -   как своих будущих кормильцев. 
Не случайно говорили – один  сын – не сын,  два сына – пол-сына, три сына – сын.  Царь Алексей Михайлович   говаривал  - тяжелей всего молиться Богу и досматривать родителей.  
  Никаких собесов и  пенсий в помине не было, так что гарантией   благополучной старости были здоровые дети,   морально готовые  предоставить   родителям кров  и  не попрекнуть куском хлеба.
А   без хлеба вологжане  жизни  не представляли, и килограмм  ржаного хлеба  на человека  в день – вовсе не много.  
И – практически каждая семья занималась выращиванием хлеба,   даже   служивые люди, потому что  князь    за службу давал  не жалованье, а – землю.  Псарь, выращивающий   собак для княжеской охоты?   Вот тебе за это земля,  кормись  сам и корми свору собак.   
Соколиный помытчик, поставляющий  охотничьих птиц,   кречетов, ястребов и соколов  для  княжей охоты?  Вот тебе ДАЧА,  то есть земля для прокорма. 
Княжий бортник?   Сдал столько то бочонков  меду и несколько  кругов    воску. Молодец!  А чтобы семью мог   кормить,  вот тебе земля, чтобы кормился пашней и сенокосами,  охотой и рыболовством.  . 
Княжеский    бобровник, который должен был «...на бобров в осеннее ходить»    сам жил не охотой,  а князь его жаловал – землей, на которой тот выращивал рожь, овес и т.д. 
Так где  же рос вологодский хлеб в начале города Вологды?
А вот в лесу то и рос, потому что непосредственно возле города пахотной земли было немного, а хлеба надо было – много. 

ПОДАЛЬШЕ ПОЛОЖИШЬ – ПОБЛИЖЕ ВОЗЬМЕШЬ
Так какая же нужда  гнала  коренных жителей Вологды  за десятки верст от города разрабатывать пашню?  
Для сравнения 
Еще мой прадед, Степан Лепихин, пахал    сохой.   В 1911  году  он вместе с восемью другими  семьями,  отошел от родного села Еловино  на пять верст  в вековой лес, и разрабатывал   пашню  именно  подсечно-огневым способом. 
А потом – поскольку    земли в окрестностях   уже было относительно  мало,  новопоселенцы  стали применять трехпольную систему, с внесением органических удобрений, и одновременно строили  деревню Починок Малое  Еловино. 
Вот дом Степана Лепихина (фото 1975 г.) 

Зачем же переселялись?  Что мешало жить в Еловино? 
Вот здесь стояла изба.

А  давайте посчитаем.
У прадеда моего, Степана Федотовича,  было три лошади и 8 коров.  8 коров не для того, чтобы в молоке купаться, а  - для навозу,  без которого хлеб на пашне не родился.
На одну десятину (около гектара)   нужно  вывезти около 4 тысяч пудов   навозу,  или 64  тонны.   Средняя  грузоподъемность  воза -   15  пудов ( около 240 кг.)   То есть, если бы   прадед   возил  навоз из Еловино  то ему  пришлось бы 270  раз съездить туда-сюда  по худой лесной дороге  за 5 верст,    то есть   3240 верст, (3 450)  километров,  и это – на ОДНУ  десятину.
Вот по этой дороге (фото 1975 г.) 

Вот расстояние по карте 

Скорость  передвижения – около 5 км в час,   лимит  - 30-35 км в сутки,  то есть в день  -    от силы  3 раза съездить из хлева в Еловино  на поле,   то есть – 90 дней,   как раз все лето прокатаешься, и лошадка за это время съест  около 500  килограмм овса, а   на  траве да сене  много    не наездишь.
А если от  хлева до поля    500 метров,   то  в день можно съездить  раз 35, а то и 40, то есть   за   неделю управишься.    
(Намеренно не рассматриваю    вариант с толокою или помочью – в   1914 году  в деревне ( Малоеловинский починок)  числилось 7  дворов, (20 душ муж. и  24  жен.) так  что если работать помочью (по очереди   с каждого  двора возить)  то работать было веселее, спорее и как бы легче, но по времени – ровно  те же  7    рабочих дней.)   
А теперь представьте, не село    Еловино   1914 года (100 дворов,   примерно 600 человек)   а город Вологда     14 века – 500 дворов, около  3 тысяч человек.   Сразу за городской стеной пахотной земли немного. На болоте  рожь не посеешь, а   выделят клин ПАХОТНОЙ   земли  в районе нынешнего  Ковырино   (район ПЗ) или нынешнего Льнокомбината...  Читай – выше  -  3 месяца будешь навоз возить на одну десятину.  
Так что  получалось, что значительно легче и дешевле   растить  хлеб  в 30-40 верстах от Вологды подсечным земледелием, получать богатый урожай, чем   растить его в окрестностях  ближних окрестностях  города.  
И доставить в город  его значительно легче  -  по течению  реки. 
Сравните энергозатраты -  одна лошадь  на телеге может на телеге привезти за раз примерно 250 кг зерна.  А   по воде,    даже против течения  ОДИН  человек (бурлак)  вполне способен   тянуть   лодью  с грузом в 5 тонн, то есть в ДВАДЦАТЬ РАЗ БОЛЬШЕ.
(Потому города и стояли ТОЛЬКО на реках). 
Для сравнения –  спустя 500  лет, в веке восемнадцатом:
«Житние подсеки...  разрабатываются  на расстоянии более  чем в 5 верст от деревень, в среднем в 10-20 верстах от  них». 
И в веке 19:
   Сжатую рожь в снопах оставляли обычно на подсеках до зимы и вывозили в селения с установлением санного пути. На дальних подсеках рожь и обмолачивали и хранили затем в специально выстроенных там хлебных амбарчиках. Запасы ржаного зерна, хранящегося на подсеках сысольских крестьян в 70-80 верстах от дома, в конце ХIХ в. доходили до 200-300 пудов на хозяйство.
Вот потому на Русском   Севере  бытовало понятие – ЛЕТНЯЯ  ДЕРЕВНЯ.
Сейчас это явление почти забыто, между тем,   летние деревни (как сенокосные поселения)  дожили на Русском Севере до XX  века  в Архангельской области,  и вывезенные оттуда дома представлены в архитектурном  музее  Малые Корелы  (Пинежский сектор)

Сохранившиеся сезонные поселения Севера (Улеша и Хорнемская) расположены в верховье р. Пинеги Архангельской обл. и отстоят, соответственно на 12 и 30 км от основных деревень (Усть-Выя и Хорнема).

Как и любое сезонное жилье,  изба в летней деревне была облегченного типа, и не годилась для  долгого проживания зимой.

Как правило, в каждом доме летней деревни жила семейная пара, детишки которой оставались в  городе  на попечении бабушек и дедушек,   так что  молодые, помимо  выращивания хлеба, без помех  могли заняться и производством следующих детей.

В веке XX  летние деревни обрели вторую жизнь под названием «дача», в виде садово-огородных товариществ,  где на 6 сотках  горожане  с  крестьянским корнем умудрялись и домик поставить, и обеспечить себя на зиму овощами и фруктами.

И близ Вологды множество таких «летних деревень»,  и  Москва и Питер окружены ими.
Да что говорить – пригородный поселок Майский, (центральная усадьба совхоза Майский) застроенный изначально трех-пятиэтажными домами,   тоже имеет летнюю деревню под псевдонимом «дачи».

Живет, живет  крестьянский корень в моем народе, не засох еще в девятиэтажках...