Откуда берутся собаки-убийцы?

[Блогово]

«Звонок из «приюта»: 
- Боря, ты можешь подъехать за собакой? 
- Что за собака-то? 
- Алабай. Только он в очень плохом состоянии… 
- ?? 
- Мужик привез усыплять. Только он сначала, уделал его. Пес кровью мочится… Хозяин говорит, что дочка в больнице с тяжелыми покусами. 
- Сейчас еду. 

Каморка с крашеными в ядовито зеленый цвет стенами. Обшарпанный стол. Три разнокалиберных стула. Кипятильник в литровой банке булькает, готовя нам очередную порцию чая. Открыта вторая пачка сигарет и табачный дым тянется через открытую форточку в прохладную летнюю ночь. 
В дальнем углу на продавленном диване хрипло дышит огромный пёс. Один глаз у него не открывается из-за громадной гематомы. На разбитом носу корка запекшейся крови. Собака никак не реагирует на двух незнакомых людей, сидящих за столом. Наталья, дежурящая сутки в «Приюте», рассказывает мне историю этого пса. Жизнь пошла кувырком в один миг. Еще вчера был дом, хозяева… А сегодня только боль и апатия. За что? Тот, кто был богом, кормил, целовал в нос, баловал – вышвырнул его. А до этого искаженное злобой лицо… Удар ногой в пах… Стулом по голове… И снова ногами… Долго. Сильно. Жестоко и безжалостно. Но тут надо вернуться к самому началу. Не ко вчерашнему дню, а гораздо раньше. Раньше на целую жизнь. На целый год. В то время, когда все вокруг было очень большим, незнакомым и пугающим. 

Сильный Мужчина, ласковая женщина и… и маленькая девочка. Девочка со светящимися от счастья глазами. Дни замелькали калейдоскопом ярких образов. Как они замечательно играли, отнимали друг у друга большую куклу. Острые молочные зубки щенка с треском рвут ткань кукольного платья… Сильный удар пластмассовым детским ведерком по голове и крик:
- Мама! Он Машеньке платье порвал! - Щенок делает лужу и прячется под шкаф. 
- Иди на место! Сколько можно тебе говорить, чтобы ты не портил игрушки! Опять на ковер нагадил! - Сильная женская рука, еще недавно ласкавшая, грубо берет за шкирку, вытягивает из спасительного укромного уголка под шкафом и тащит в коридор. От страха и обиды мочевой пузырь снова перестает повиноваться. 
- Ах ты, зараза, ну сколько можно ссаться?!? - Носом в лужу. Шлепок по заднице и грубый толчок на коврик в коридоре. Из-под дрожащего щенка снова вытекает струйка влаги, и он пытается ее слизать, пока не заметили хозяева… А как они сначала хорошо играли… 

Поворот калейдоскопа воспоминаний. Один дома. Скучно. Страшно. Прокушенный мячик надоел. Пластмассовая косточка давно перестала быть интересной. А как чешутся зубы! Одни расшатываются и выпадают, другие пробиваются сквозь десны, вызывая невыносимые резь и зуд. Как удобно, лежа на своем коврике, чесать их о деревянную ножку трюмо… И щенок сладко засыпает, убаюканный этим занятием. Просыпается он, от того, что вернулась из школы маленькая хозяйка. Дети жестоки. Им хочется походить на взрослых. Им хочется хоть немного почувствовать себя в роли родителей. Поводок со стальным карабином опустился на спину щенка. 
- Смотри, что ты наделал, негодяй! - кричит девочка, показывая пальцем на испорченную мебель и пытаясь подражать маминым интонациям. Предательская лужа опять темным пятном расползается по коврику. 
- Ты опять писаешься?!? – снова удар поводком. 
- За это ты гулять не пойдешь! – это уже подражание папе. Но больше, чем час, щенок не выдерживает. В коридоре появляется кучка, и опять наказание. 

Еще поворот. Цветные яркие образы складываются в следующую картинку. Дрессировочная площадка. Вокруг много собак. Незнакомые запахи, непонятные лестницы и барьеры. Хозяин разговаривает с парнем в ватнике. Разговор совершенно не интересует собаку. Она рвётся с поводка, чтобы устроить возню с очень милой овчаркой… 
- Не, братан, я же объясняю: мне не нужны все твои «рядом» и «ко мне». Мне нужна защита. Ты его кусаться можешь научить? 
- Вы понимаете, я не могу взяться за обучение вашей собаки по «защитной службе», пока она не прошла курс общей дрессировки. Вы же не отдадите своего ребёнка в институт без начальной школы?… 
- Ну, ты загнул. Короче, я тебя спрашиваю – ты будешь учить собаку кусаться или нет? Да не дёргайся ты, заплачу я тебе и за послушание, и за защиту, ещё и сверху накину чего- нибудь, если всё в кайф сделаешь. 
- Дело не в деньгах. Ни один уважающий себя и свою работу инструктор не возьмётся злить Вашу собаку, не добившись от неё стопроцентного послушания. 
- Да пошел ты… Ты не единственный инструктор в городе. Дурак. А мог бы денег заработать. 
Новый инструктор собаке не понравился сразу. Было в нём что-то пугающее. Пёс не чувствовал в нём ни страха, ни любви. Только холодное высокомерие. Хрустящие купюры перекочевали от хозяина в его карман. И занимались они не на площадке, а во дворе дома. Инструктор подъезжал в назначенное время на машине, надевал огромный рукав из туго сплетённых джутовых шнуров, брал в руки кожаный хлыст, с блестящим карабином и петлёй на толстом конце. Собаку привязывали к дереву и начиналась пытка. Полтора часа ада. Шлепки, щипки, размахивание тряпкой перед мордой. Пёс, сначала устало отбрёхивался, но постепенно злость и обида брали верх. Волной накатывалось бешенство, застилая глаза пеленой, заставляя забыть о боли и унижении. Оставалось только одно желание – вцепиться клыками в эти ненавистные руки. Собака ничего не видела и не слышала, кроме мелькающего перед ней противника и голоса хозяина:
- Хорошо! Чужой! Сожри его! Чужой!
Так и отпечатались в мозгу на всю жизнь – всепоглощающая ярость и команда «чужой». 

Ещё одна смена картинки в калейдоскопе. Вечер. Они с хозяином возвращаются с прогулки. Навстречу, покачиваясь и что-то напевая себе под нос, идёт совершенно безобидный мужичок в потрёпанном пальто. Хозяин оглядывается по сторонам – нет ли кого-нибудь поблизости. Нет. Вокруг тишина и больше ни одного случайного прохожего. 
- Ну, Акбар, покажи, чему тебя научили. Чужой. Чужой, Акбар, сожри его, фасс! 
Собака, ничего не понимая, смотрит на остолбеневшего потёртого мужичка, а в мозг ввинчивается команда «чужой». Шаг навстречу. Оскал клыков. Утробный рык. Ужас в глазах человека. Мужичок отступает, делает неловкое движение, сзади как хлыст подстёгивает хозяйская команда. Прыжок. Удар грудью. Азиат подминает под себя парализованное страхом человеческое тело. Срабатывает рефлекс – «чужой» – ярость. Крики хозяина: 
- Ко мне, Акбар! Фу! Плюнь, идиот! Ты же его убьешь! 
Рывки за ошейник, удары поводком по спине. Собака чувствует страх хозяина. Бомж корчится от боли и пёс ощущает острый запах его мочи… («Ты опять описался!» – наказание, унижение.) С трудом хозяину удается оттащить собаку и, бросив покусанного человека на улице, он тащит Акбара домой. Нервная дрожь колотит собаку, на губах вкус крови, и безмерное удивление, - меня боятся. Осознание собственной силы. Это что-то новое…

А калейдоскоп воспоминаний продолжает своё безумное вращение. Маленькая хозяйка обедает. Она часто даёт что-нибудь вкусненькое со стола. Собака сидит у её ног, преданно глядя в глаза и пустив две струйки слюней чуть ли не до пола. 
- Иди на место, хватит попрошайничать, невоспитанная собака! Акбар остаётся на своем посту у стола. 
- Я кому сказала, на место. – Рука замахивается для удара по носу. 
Длинные белые клыки обнажаются под сморщенным собачьим носом, и из-под подрагивающей в оскале верхней губы, доносится рык. Рука замирает в воздухе. Страх. 
- Забирай. Отстань от меня. Я тебя не люблю. – на пол падает куриная нога. – Ты – плохая собака. - Девочка убегает в комнату со слезами на глазах. А собака получила еще один урок страха и собственной силы. 

Калейдоскоп вращается всё быстрее и быстрее. Обрывки воспоминаний сменяют друг друга с нарастающей скоростью. Иерархия в доме установилась на основе силы и страха. Их маленькой стае нужен вожак. Это место оспаривается с Хозяином. Да, пока он еще Бог. Но собака уже видела его страх. Авторитет пошатнулся. Это место они еще оспорят. Потом. При случае. А вот дальше все предельно понятно и ясно. Третье место уверенно занимает Большая Хозяйка. Последняя, самая нижняя ступенька в Табеле о рангах отдана девочке. Стоп. 

Не выдержав сумасшедшего вращения, калейдоскоп разлетается на тысячи осколков. Последняя картинка. Вечер. Кухня. Вернувшийся с прогулки Акбар жадно ест из миски. Мимо проходит маленькая хозяйка. Рык. Оскал. Не подходи. Это моя миска. Девочка отринула в сторону. Страх. Книга выпадает из её рук. Она нагибается за ней в опасной близости от миски. Нет, ярости не было. Было просто желание отогнать её от еды. Короткий рык и щелчок зубами. Но лицо наклонившейся девочки оказалось как раз на уровне его клыков. Детская кожа разрывается под ними от виска до подбородка. Крик. 

А потом были те самые минуты, с которых начал раскручиваться безумный калейдоскоп. На крик прибежали мужчина и женщина. Они унесли девочку. Затем вернулся Хозяин. В нём уже не было страха. Только холодная ярость. Акбар стал для него «чужим». Удар ногой в пах. Ещё и ещё… Собака с визгом забивается в угол. Как в детстве из-под неё вытекает горячая струйка. Только теперь в ней запах крови. За что? За что, Хозяин?!? Ты ведь сам меня учил быть безжалостным к слабым! Это ты, хозяин, Бог, заставил кусать беззащитного потёртого мужичка, это ты, хозяин, дал мне почувствовать силу, власть. За что? Я делал только то, чему меня учили…

Ночь подходит к концу. Мы с Натальей вспомнили множество искалеченных собачьих судеб. Какие они все разные. И, какие, вместе с тем похожие. Да… Невесёлый получился разговор. Акбар задремал. Похоже, ему просто плевать, где он, что с ним, и что его ждёт впереди. Заехал Вовка на машине. Мы отнесли собаку на заднее сиденье. Попрощались с Наташкой. Машина набирает скорость. За окном мелькают дорожные знаки и деревья. Мы выезжаем из города. Автомобиль мчится по Московскому шоссе. В питомнике уже ждёт врач Ирина. Я поворачиваюсь назад, к Акбару. Кладу руку ему на голову:

- Ну что, дружок, мы тебя вылечим. А потом – учиться. Восполнять пробелы в образовании. Я не виню тебя. Ты – просто собака, которая делает лишь то, что ей вольно или невольно позволили. Всё будет хорошо…»