Я смотрела не могла отвести взгляда. Я смотрела и не могла насмотреться! Я смотрела на них, они смотрели на меня. 
Без сомнения, это был портрет святого семейства: вот младенец Иисус, вот Мария, вот Иосиф, а вот Ангел. Но это было так необычно! Никогда в жизни я не видела, чтобы святое семейство изображали, как обыкновенную, счастливую семью. 
Рядом табличка с указанием автора: Якоб Йорданс.

Выдающийся фламандский художник Якоб Йорданс родился в самом конце 16 века, а умер на излете века 17 -го.

Ух, ты! То есть прожил он более 85 лет, что невероятно для того времени.

Якоб был первым из одиннадцати детей в семье богатого торговца тканями. С 14 лет мальчик начал учиться живописи у художника Адама ван Ноорта. Ван Нортон, как пишут современники, «...простолюдин. Был груб, любил выпить, говорил очень громко, дерзко, но откровенно...»

Все это не помешало ему вырастить еще одного блистательного живописца - Питера Пауля Рубенса. Рубенс был на 14 лет старше Якоба Йордонса. Возможно, что именно в мастерской учителя они познакомились и подружились, потому что все последующие годы работали вместе, как напарники.

В 23 года Якоб Йорданс женился на дочери своего учителя Анне Катарине ван Ноорт. Купил дом в районе Антверпена, где прошло его детство. Через много лет ему удастся прикупить еще и домишко по соседству. Йорданс расширит родовое гнездо, сделает там мастерскую и проведет в этом доме практически всю жизнь.

После смерти Рубенса Якоб Йорданс был самым популярным художником Антверпена. О его невероятном авторитете в мире искусства говорит тот факт, что когда Йорданс перешел из католичества в кальвинизм, католическая церковь продолжала заказывать ему работы.

У Йорданса было много учеников. В конце жизни он мало работал, хотя выглядел бодрым стариком. Художник делал только наброски, а остальное поручал дописать своим ученикам.

Умер Якоб Йорданс от загадочной болезни «английский пот» в один день со своей дочерью Елизаветой. Его сын, тоже Якоб, пытался стать художником, но слишком громким было имя отца. Якоб Йорданс младший всегда был сыном «того самого Якоба Йордонса».

И вот я стою перед картиной и не могу оторвать взгляда. Никогда в жизни я не видела ничего подобно. Никогда я не видела такого счастливого святого семейства, такого радостного отца, такого милого младенца, похожего на всех младенцев мира, такой крепкой, дружной, а главное, счастливой святой семьи.

И столько в этой картине земного счастья, и сколько в этой картине человеческой любви, что парень справа кажется каким-то племянником или кузеном, любовно передающим ребенку и матери сладкую виноградную гроздь, чтобы они могли полакомиться и подкрепить силы.

И только потом, после того, как вы долго посмотрите друг на друга, вы заметите в глазах матери тревогу. Вы заметите у «племянника» большие крылья и вспомните, что виноград в его руках не лакомство, а важнейший христианский символ божественного избранничества. Не сладкая солнечная гроздь, но Судьба.

И тогда вам становится понятно, от чего мать младенца смотрит на вас так пристально и так тревожно: «Неужели все правда?» И вы в ужасе зажимаете себе рот, потому что знаете ответ, но не должны ей проболтаться.

И только Иосиф, милый Иосиф, радуется своему позднему отцовству. Наверное, он мечтает о том, как научит сына плотничать и расскажет ему тысячу интересных историй под темным и теплым ближневосточным небом.

P.S. Есть и еще одна версия этой картины. Вместе с Марией, Иосифом, Младенцем и Ангелом на картине присутствует и святая Анна. Это мама Марии, а значит бабушка. Как-то странно, необычно и очень приятно понять, что у Иисуса была бабушка.