Обзор российской прессы

Этих людей практически невозможно привлечь к ответственности, они неуязвимы для закона и избавиться от них очень тяжело. Но житель Пензы Олег Шарипков, исполнительный директор фонда «Гражданский союз», попытался и добился успеха. Олег рассказал «Филантропу», как ему удалось справиться с фальшивыми «благотворителями»

Его отправили отбывать наказание в виде трех лет и четырех месяцев в колонию-поселение

С него взяли подписку о невыезде

«Это массовое нарушение прав. Об этом отчиталась уже Генпрокуратура — в этом году выявлено 15 тыс. нарушений. Много людей умирают, так и не дождавшись помощи. Нужно возбуждать уголовные дела за необеспеченность льготными лекарствами в регионах вплоть до чиновников и министров».

В Сети одной из самых обсуждаемых свадеб лета 2017 года стало бракосочетание вовсе не каких-нибудь известных артистов, отпрысков кого-то из нефтяных магнатов или бизнесменов, а дочери действующей судьи Краснодарского краевого суда Елены Хахалевой. По слухам, торжество обошлось в два миллиона долларов

Куда идут средства, собранные «волонтерами» в метро, стоит ли жертвовать в кафе и торговых центрах и как увериться в том, что деньги дойдут до фондов? «Бумага» поговорила с сотрудниками благотворительных организаций и узнала, как отличить настоящих волонтеров от мошенников, можно ли привлечь их к ответственности и как безопаснее всего жертвовать деньги

"Ко мне едут иностранцы, мои друзья. Прилетают из Финляндии в Санкт-Петербург, потом Москва, Сочи. «Мы хотим посмотреть Россию», — говорят. Я им отвечаю: «Дорогие мои, я вам Москву покажу: и Красную площадь, и музей, в театр, может, пойдем. Вот только Москва — столица России, но это еще не Россия. Вы поедете в Рязань, Сергиев-Посад и дальше на Алтай, в Пермь, и пошел-пошел в Сибирь. Знаете, в Вологду, в Тотьму, в Великий Устюг…"

По версии следствия, Антон Мамаев, который весит 18 кг, отнял мотороллер у бывшего спецназовца

«Оставили одну среди ночи» — вот что многие женщины помнят о роддоме, где рожали. Почему так происходит? Дело не во врачах, а в системе.

Российские правоохранители ничего не могут сделать с теми, кто зарабатывает на тяжело больных детях. В дело вступают активисты, но «бизнес» только расширяется.