Алевтина Хориняк. Кадр: YouTube

Врач Алевтина Хориняк, обвинявшаяся в незаконном обороте сильнодействующих веществ из-за рецепта, выписанного умирающему онкобольному, после трех лет судебного разбирательства признана невиновной

Это такое чудо, я до сих пор в себя не приду. Это просто чудо.

Я думаю, что здесь нельзя говорить однозначно. Думала, для чего это, почему... Я в этом только через год, наверное, после первого приговора, увидела руку Бога. А когда начались какие-то сдвиги: где-то волнения, врачи начали осознавать, что они унижены и больным ничем не могут помочь, беспомощные… И в результате посмотрите, какое у них самосознание: около трех тысяч врачей подписали петицию. Это же какой прорыв!

Я думаю, что еще огромную роль сыграли журналисты – особенно в том, что донесли это до власть предержащих.

Я уже забыла, как это проходит [оглашение приговора. – Открытая Россия]. Когда сегодня судья читала приговор, я снова услышала там те же фразы, что и у прокурора, и у меня уже появилась мысль: «Ну все, надо начинать все сначала». Как перед бетонной стеной я опять встала.

Это [возможно. – Открытая Россия] только благодаря тому, что Бог открыл все сердца, задействовал всех, кого только возможно, и все работали на мое оправдание.

Врачи уже свыклись. Например, у меня одна врач выписывала своему сыну-наркоману – он же страдал, у него ломки! Он кричит от боли. Ее судили особым порядком, присудили штраф, а статьи уголовные. И себе они получили показатели. Очень многие врачи, конечно, боятся этого: что они признают вину, им лепят статьи, какие хотят, и тут же дают штраф, например, десять тысяч. И все, и они с этими судимостями сидят.

Я думаю, что произошел огромный прорыв, потому что врачи везде теперь пишут и свою боль высказывают. Когда он в поликлинике один среди всех – это одно дело. А когда уже на таком уровне…

Это объединило врачей и дало им возможность вернуться к самосознанию: что они врачи, а не обслуживающий персонал. Нас же приравняли к обслуживающему персоналу, и естественно, к нам и отношение такое. Так же, как и у учителей. Вместо того, чтобы являться основополагающим звеном нашей страны, политики, всего существования. А что получается? Все боятся, забитые. Этот страх у нас все равно сидит.

Госнаркоконтроль ходит по аптекам, и те, кто занимается легальным оборотом, сидят в аптеках. Как мне говорила заведующая, два месяца полковник сидел в аптеке и выбирал рецепты Хориняк. И по всем аптекам они этим занимались. Такого же не было раньше. До 2011 года они не ходили по аптекам, а потом, по-видимому, увидели, что это очень легко – статьи врачам присваивать. Но я думаю, что самосознание у врачей еще поднимется: что если, например, наше руководство не закупает препараты, то нужно поднимать эти вопросы.

На законодательном уровне я смотрю на это все, и понимаю, что правильную мысль высказал Вячеслав Апанасенко [страдавший раком поджелудочной железы контр-адмирал Вячеслав Апанасенко 6 февраля 2014 года выстрелил себе в голову из наградного пистолета после того, как его супруга из-за бюрократических проволочек не смогла получить рецепт на обезболивающее в районной поликлинике – Открытая Россия]: что виновато правительство и министерство здравоохранения. Наше местное министерство полностью подчинено и ничего не может решать самостоятельно. И они просто сидят в креслах и выполняют волю свыше. Все идет оттуда – из Москвы, от руководства, и они контролируют движение финансов, что закупать и сколько.

Льготная помощь больным – это такой фарс. Они все перешли на лекарства российского производства. Я, например, не могу доверять препаратам, которые изготовлены в Московской области: Петушинский район, какое-то село. Или Ленинградская область, какой-то район. А куда делись огромные фармацевтические заводы? Больные получают эти препараты, а они им не помогают. И они вынуждены покупать импортные препараты, только вот что они с этой пенсии могут купить? Я иногда даже… У меня был случай, что я уезжала в отпуск, а больная оставалась без препарата. И говорит: «Я буду обращаться в министерство, как я буду без препарата?» Я говорю: «Ну я же вам заменитель выписала». – «Пусть они сами этот заменитель принимают». И в итоге я пошла в аптеку и купила ей препарат за 700 рублей, потому что она его не может себе купить с пенсии в 5-6 тысяч.

Может быть, скоро уже снимут это льготное обеспечение? Пора, думаю, его снимать, и делать адекватные, нормальные цены на препараты в аптеках. Эти цены завышены раз в 10 точно. Из воздуха делают деньги эти компании.

Я вот сейчас пришла на работу, сижу, смотрю бумаги, а мысли летают в разные стороны. И еще надо на вызовы пойти.

Я думаю, что все-таки что-то сдвинется, это очень здорово.