Депутат Лев Шлосберг о погибших десантниках: «Людей, не предупредив, послали совершать преступления»

[Обзор прессы]

Издание «Псковская лента новостей» сообщает об еще одном похороненном десантнике - Алексее Карпенко, 1974 года рождения. Его, по данным издания, похоронили в субботу 23 августа. А корреспонденты Дождя сегодня обнаружили в деревне Выбуты в Псковской области могилы двух российских военнослужащих, похороненных, как сообщало издание Slon.ru, накануне.

Десантники похоронены на небольшом кладбище неподалеку от воинской части, в которой базируется 76-ая Черниговская дивизия ВДВ. Погибшие - Леонид Кичаткин 1984 года рождения и Александр Осипов 1993 года рождения. Дата смерти указана как 19-ое и 20-ое августа этого года соответственно. Церемония прощания под охраной полиции состоялась в церкви Ильи Пророка в Выбутах. Дата и обстоятельства гибели бойцов в ходе прощания не назывались, были озвучены только имена.

Подробности нам рассказал Лев Шлосберг, депутат псковского облсобрания, который присутствовал на похоронах накануне.

Орлова: Вы присутствовали вчера на похоронах или на прощании или и там, и там?

Шлосберг: На кладбище проходит и прощание, и похороны, поэтому как это назвать, это неважно. Я получил письмо от своего знакомого военнослужащего, который служил в 76-й дивизии 234-м полку вместе с Леонидом Кичаткиным. В воскресенье он написал мне, что в понедельник на выбутском кладбище Леонид будет похоронен, он не сможет приехать, и просил меня быть на прощании.

Эта информация совпала с той, буквально несколько часов прожившей информацией на странице Леонида Кичаткина в «ВКонтакте», где его супруга извещала о том, что он погиб, и будут похороны в понедельник в 10 утра. Потом эта страничка была уничтожена, как все знают, после того, как она стала заметной в интернете. У себя на страничке супруга поначалу уточняла время похорон, что будет не в 10, а в 11. Потом все эти сообщения были уничтожены, и появилось сообщение о том, что Леонид жив, находится рядом, они отмечают крестины дочери. Вообще весь этот кошмар, который все видели, могу подтвердить, что в церкви было отпевание, и на этом кладбище были похороны именно Леонида Кичаткина, который погиб 19 августа.

Орлова: А можете рассказать, кто присутствовал на похоронах, что говорили родственники? Потому что в прессе рассказывается о том, что родственники отказываются общаться с прессой.

Шлосберг: Я могу сказать, что никто ничего не говорил. Как правило, на похоронах молчат. Если была какая-то панихида, то она была за рамками нашего присутствия. Я могу сказать вам только, что основную аудиторию составляли военнослужащие как в парадной форме, так и в полевой форме. Там были полицейские, были представители ФСБ, там был ограниченный круг родных. Много людей в штатской одежде, возможно, это бывшие военнослужащие.

Родные находились внутри церкви рядом с погибшим. Никакое общение между людьми не велось. Те люди, кто был вне переделов храма, стояли молча. Возможно, говорили о чем-то между собой, но исключительно между собой. В церкви была полная тишина, священник еще не начал отпевать. У меня есть знакомые офицеры в дивизии.

Один из них подошел ко мне, он меня узнал. Собственно, я там был не подпольно. Конечно, у нас была возможность стоять за углом, там старое кладбище, деревья, можно было спрятаться и смотреть со стороны. Но я считаю, что это было бы стыдно. Я – депутат Областного собрания, я не вижу никаких оснований появляться там, как партизан или подпольщик, поэтому я вышел из машины, прошел через площадь к церкви, зашел в церковь. Невозможно было пройти к гробу – там очень маленькое пространство, в переднем пределе буквально помещается несколько человек.

В этот момент ко мне подошел офицер, который попросил уточнить, как я оказался. Я объяснил ему, что мне написали об этом прощании, и я здесь. Он подвел меня к старшему, который там присутствовал. Если я верно помню лицо этого человека, это один из полковников, служащих в дивизии. Он задал мне также вопрос, я ответил ему. Он сообщил, что похороны проходят в закрытом режиме, что родные никого не хотят видеть, что он – организатор, и только с его ведома кто-либо может находиться.

Рядом еще стояли офицеры. Было видно, что у людей очень тяжелое психологическое состояние, чрезвычайно тяжелое. Я думаю, что люди знают всю правду о происходящем, не только о гибели Леонида Кичаткина, не только о гибели похороненного рядом Александра Оспипова, сына офицера дивизии, который оказался тоже там же и погиб на территории Украины. Было видно, насколько людям тяжело и плохо.

Похороны – это частная территория, если бы люди сказали: «Ладно, оставайся, только не мешай, не фотографируй», я бы остался. Но мне сказали: «Мы здесь только те, кто хочет здесь быть, а те, кто с нами не связан, мы никого видеть не хотим». Это их право. Я переговорил с полицейским, он мне подтвердил, что действительно от дивизии такая установка, что только те, кого они привезли сами, или кто приехал с их ведома, на похоронах никто ни с кем не должен ни спорить, вообще что-либо обсуждать, поэтому я поблагодарил за общение и ушел.

Орлова: Лев Маркович, вы упомянули, что Александр Осипов, 1993 года рождения, погиб на территории Украины. Как вам стало это известно? И сообщалось ли что-то о том, где погиб Леонид Кичаткин?

Шлосберг: Насколько мне известно из разных источников, этой бой под Георгиевкой, который шел 19-20 августа. Бой очень тяжелый, в котором, очевидно, погибло много людей. Масштаб потерь оценить невозможно. Когда мы сравниваем обстоятельства гибели 6-й роты 104-го полка 76-й дивизии, погибшей 29 февраля - 1 марта 2000 года, там тоже военное командование неделю скрывало правду. Но потом сами офицеры части передали в городскую газету список погибших тогда еще неполный, потом он стал полным, он был опубликован. И когда 14 марта были похороны, то весь Псков хоронил псковичей, которые погибли под Улус-Кертом. Из 84 погибших из Псковской области было больше 30 человек. А в целом это были люди из 30 регионов России тогда.

Сейчас нет никаких списков, дивизия закрыта для общения, полностью закрыта, даже отставные офицеры общаются очень осторожно. Они не владеют никакой полнотой информации, скрываются от всех: от родных, от всех без исключения. Поскольку официально министр обороны и командующий ВДВ заявили, что российских войск на территории Украины нет, они боевые действия не ведут. И самая страшная фраза, которая прозвучала, это фраза Шамалова о том, что 76-я десантно-штурмовая дивизия боевых потерь в Украине не понесла.

Я полностью доверяю официальным заявлениям Шойгу и Шамалова, я считаю их подтверждением того, что  наем этих людей на войну в Украине осуществляло не Министерство обороны де-юре, а какая-то компания-посредник, руками которой были изготовлены контракты, за которыми, конечно, все равно стоит государство. Но ситуация такова, что, согласно российским законам и не только российским, гражданин государства, в данном случае гражданин России, может участвовать в боевых действиях за пределами государства только по официальному решению, это должно быть политическое решение. Как известно, его нет, согласием Совета Федерации отменено. Должно быть решение президента, верховного главнокомандующего, решение министерства обороны, решение в данном случае командования ВДВ и приказ комдива. Этого нет, это означает то, что этих людей послали, возможно, не известив их об этом, введя их в заблуждения, совершать уголовные преступления, и сделали их членами незаконных вооруженных формирований. Отсюда эта дикая секретность, страх, что кто-то увидит прощание.

Еще один контрактник, о котором вы упомянули, которого похоронили в субботу, отпевание было в большом храме Александра Невского, и это отпевание привлекло внимание людей. Это фактически центр города, храм, где отпевают каждый день, бывает в день до 10 умерших. Очень многие псковичи обратили внимание на то, что были похороны молодого человека, и было много военных. Пошли слухи по городу.

И, очевидно, командование дивизии решило больше в Храме Александра Невского при всех прощание не проводить, и перенесли это в церковь Ильи Пророка, на выбутское кладбище, где появился уголок на самой окраине, практически за кладбищенской оградой, где сейчас есть две могилы. Это такое кладбище сельское, в какой-то момент оно было почти заморожено. Сейчас на нем продолжаются захоронения людей, из Пскова в том числе. Это самое близкое кладбище к месту дислокации дивизии, рядом с полигоном, где десантники прыгают с парашюта. В общем, можно сказать, что это самое близкое к ним место, где можно похоронить людей.

Про Александра Осипова было известно случайно. Уже после похорон, когда все уехали, журналисты «Новой газеты» и «Фонтанки», петербургского издания, приехали на кладбище и обнаружили там офицера, точнее майора, который находился около могилы Александра Осипова, было видно, что это близкий человек. Он им сказал, что он отец. Это уже опубликовано и в «Новой газете», и в «Фонтанке», что это его сын, и он сам послал его туда. Он назвал место гибели, что это было под Луганском, что это был двойной обстрел артиллерийский «Градами», и у ребят не было никакого шанса выйти из-под огня и уцелеть. В присутствии журналистов он произнес фразу другому солдату, который там находился: «Не дай Бог, кто-то тебя туда позовет, скажи мне. Ты туда не пойдешь, ты останешься живой».

Фото: gubernator2014.ru

Источник:
Дождь