Я все думала, как собрать в один текст описание нашей поездки в Финляндию. Она подарила столько впечатлений и размышлений, что правило «один текст — одна мысль» тут вообще не работает. С одной стороны, я умираю, как хочу, рассказать про фестиваль Ilosaarirock. Он проходит в городе Йоенсуу, куда мы вообще-то отправились слушать трип-хоп группу, на которой я выросла, — Portishead. Фестиваль этот роковый (как там Portishead затесался, не ясно), проходит в Йоенсуу черт знает сколько лет. И чтобы понять его значение для местных, достаточно рассказать, как отреагировал таможенник на ответ о цели поездки: его лицо расплылось в фривольной улыбке, он начал подмигивать нам и понимающе качать головой. В общем, стало понятно, что не одну подружку он там клеил светлыми июльскими ночами и что, вполне вероятно, после работы, он пойдет в туалет, поставит себе ирокез, сядет в тачку и помчит на скорости в 60 или 80 км/час (а больше нельзя), выпивать пиво, есть из пластиковых тарелок что-то ужасно вкусное, слушать адовый треш, писать в открытые писсуары и гонять чаек.
С другой стороны, мне жуть как хочется рассказать о дороге через русский север на финский юг, потому что ничего более красивого я в жизни не видела. Мы решили двигаться не по трассе Москва-Питер, а в сторону Пскова — через Ржев, Великие Луки и далее. И это тот случай, когда ты едешь-едешь, и вдруг — непроизвольно — нажимаешь на аварийку, сбавляешь скорость, выскакиваешь из машины и дышишь-дышишь-дышишь! Эти маковые поля. Эти струящиеся фиолетовые реки Иван-чая, разлитого по берегам медуницы, клевера, ромашек! Аисты! Тяжелые, неуклюжие, любовно тетешкащиеся с детенышами, а через секунду — стальные машины, взмывающие в небо с точностью баллистичекой ракеты. А облака! А темные, маленькие домики! А еще вот шахматные поля с убранным в стога сена. Бархатная зеленая рожь, колючая рыжая пшеница. Толстая луна. Ах!
Но еще больше мне хочется рассказать о том, как мы, русские, убиваем свою землю и всю свою жизнь. Что памятник бесхозности нашей земли — борщевик, вечный спутник российских деревень, рядом с которым ни одна корова, ни один человек не ходит, потому что он выжигает меланин и от одного прикосновения к нему кожа сгорает целиком. И вот казалось бы — послали бы местного тракториста, он бы срезал его целиком. Так нет, зачем? Пусть стоит.
А еще о том, как мы режем с бессмысленной жестокостью маньяка дороги, которые вообще-то являются артериями, соединяющими поселки, села, города, дома между собой. Ну а чо? Просто нафиг один раз после дождя на КАМазе проехал и чо? А что бабка до врача не доедет — так и ладно, она свое пожила.
Зато везде… Нет, даже так: капслоком и с восклицательным знаком напишу... ВЕЗДЕ!, в каждой деревне, даже заброшенной, стоят синие телефонные будки, поставленные в эпоху правления Дмитрия Медведева. Ну а рядом, как водится, либо поваленные столбы с проводами, либо внутри будки ничего нет: аппарат вырван с мясом.
А еще как администрация Карелии, Тверской, Череповецкой области, вместо того, чтобы положить новый асфальт, принимает решение просто повесить предупреждающие таблички «Осторожно, впереди опасный участок дороги».
А еще как деревни, с точки зрения урбанистики, изжили себя полностью, потому что из взаимовыгодного поселения, превратились в ярмарку тщеславия: кто поставит самый крутой дом и рядом с ним положит себе хорошую дорогу — тот молодец. И ничего, что вокруг жесть жестяная и дыры в дороге. И ничего, что твой трехэтажный бревенчатый дом стоит рядом с развалившимся заброшенным лет 20 назад домом, крыша у которого съехала так, будто ее рвал с мясом какой-то исполин, но не дорвал и ушел. И конечно же, совсем ничего, что твои дети играют рядом с этим домом — пофиг.
А еще про то, что мы свиньи. Остановившись сегодня утром — часов в 5 утра у Ладожского озера, захлебываясь от красоты, плача от счастья, что мне подарено такое гранидиозное впечатление, я решила выйти из машины и умыться водой. И что я увидела? Весь берег — абсолютно весь — завален пластиковыми бутылками, алюминиевыми банками и пакетами.
А еще мы — хамы. Кассиры на заправках, которые стоят посреди ничего — на ближайшие 200 километров никаких АЗС не предвидится: хлопают у тебя под носом дверями, не здороваются, не готовы помогать — вообще не готовы ни к чему.
И вот представьте себе, что в 300 километрах от этого чертова ада есть земля Финляндия. У которой юг тоже называется Карелия — так по всей дороге и стоят приветственные таблички «Via Karelija». Там идеальные дороги. Там нет борщевика. Там много коров. Там чисто, потому что каждая банка и каждая пластиковая бутылка стоит денег: банка по 30 центов, бутылка по евро. И эти бутылки собирают дети повсюду: пляж, улица, город. Там каждый кусочек земли принадлежит конкретному человеку, конкретной семье. И вот, напоследок, я расскажу важную историю.
Посмотрите на этот листочек бумаги. Это адрес, который написала нам официантка, имени которой мы так и не знаем.
Дело в том, что поехали мы в Финляндию с палатками. А ставить — фиг знает где, опрометчиво не озаботились заранее. Сунулись туда, сюда — непонятно. Вроде земля чья-то — надо спрашивать разрешения, а как спрашивать в час ночи и кого — вопрос. Так вот эта официантка, чудесная женщина, посоветовала нам поставить палатки на общественный пляж — это общая земля, там можно, — и нарисовала маршрут на листочке. Предвосхищая события, скажу, что мы там и поставили — и это, пожалуй, самое райское место на Земле, где я спала. Но не об этом речь. А о том, что она, заволновавшись, что мы не найдем дорогу, написала свой адрес и сказала: «Ну если совсем будет тяжко и не найдете себе место, приезжайте ко мне — поставите палатки у меня во дворе дома».