Как-то я подзабросила ходить в театр, но мимо такой афиши я пройти не могла. Уж больно завораживающе мощно звучало название спектакля в сочетании с фольклорными мотивами. Сразу возникали ассоциации об остросовременной для нашей русской действительности теме нетерпимости и оправдания насилия. Не зная автора и не предполагая сюжет, было страшно любопытно, как Яков Рубин представит этот дух.
Однако, за свое любопытство в начале спектакля я почувствовала себя Варварой на базаре. Нюх меня подвел, никакой демонической тематики не наблюдалось вовсе. Всего делов-то — родительские пары, спотыкаясь и извиняясь, пытаются прийти к консенсусу по поводу драки сыновей-подростков. Закрыть гештальт, так сказать. И как обычно, зарывая чужие гештальты, открываются свои ящики Пандоры. Но, все очень рафинированно, по-европейски. Увы и ах, «кровищи» не случилось.
Драматическая коллизия держится на разнице семейных пар. Вполне можно усмехнуться столь ироничным сочетаниям: галантерейщик и домохозяйка-африканистка — с одной стороны, адвокат фармации и что-то там по инвестициям — с другой. Все герои очевидны, узнаваемы и слегка гротескны. Впрочем, своеобразием ли ролей или актерской игрой, но первая пара заметно обаятельней, чем затянутые в костюмные футляры родители «бизнес-класса». Последние создавали немного деревянное впечатление.
По ходу пьесы, высасывая из пальца проблему драки чад, стороны четырехугольного диалога приходят в движение, образуя забавные и остроумные комбинации сторон и диагоналей: семья на семью, мужчины на женщин, жены друг с другом, жена на мужа, один на всех, трое на одного и т.д.
Но, как невозможно, не отрывая руки соединить стороны четырехугольника по периметру и диагоналям, так невозможно найти в этих комбинациях и сентенциях какую-то мораль басни, кроме одной, типично постмодернистской — «а, все хороши и ничего хорошего».
Даже финал меня не убедил в том, что это нечто более чем французская безделица, не лишенная изящества, но слишком уж сглаженная, уменьшительно-ласкательная. Не дух резни, а душка резнюшечки. А ведь в России все зримей, очевидней, наглядней, и заявленный по пьесе «африканский» дух резвится, ни разу не стесняясь и не рефлексируя.
И тут мне подумалось, почему необходимо было поставить именно эту пьесу на вологодской сцене. Это хомяк!
Самообличительная история Мишеля об отказе хомяку в доме представлена в начале. Тогда же пустая клетка -напоминание о судьбе хомяка, появляется и не покидает сцену. Возможно, это всего лишь штришок к портрету «маленького человека», в силу личной неприязни на почве внутренней похожести, выбросившего на улицу беззащитное создание. Но, хомяк в России, больше чем хомяк. А уж в местной специфике и подавно.
Вот уже несколько лет в другом Своем театре В. Чубенко идет спектакль-монолог «Исповедь сантехника. Отчего умираю хомячки». Всеволод Чубенко, единственный и неизменный рассказчик, совсем недавно отбыл «двушечку» начальником департамента культуры в нашей области. Помню, я оказалась на том спектакле после его назначения на должность. Весь монолог я старательно пыталась отсоединить образ чиновника от образа сантехника, но не получалось. Они все время смещались и получалось очень странное впечатление. Может тогда у меня духовно скрепилась ассоциация между хомяком и культурой.
И прекрасно поданный рассказ о вытряхнутом из клетки домашнем существе, очумевшем, застывшем хомяке посреди огромного и сурового мира асфальта и бетона— просто идеально подходящий образ состояния пребывания нашей культуры. Как и хомяка, ее старательно и с неприязнью, граничащей с ненавистью, вытряхивают из уютной клетки бюджетного финансирования, убеждая, что тут жучки, травинки, червячки, гранты, инвесторы, прибыли. И почему-то, не прыгает от счастья, от такой свободы?
Что ждать от хомяка? Не сожрала ли его собака? Вопрос открытый, как и финал пьесы, но если честно, вектор дальнейшей хомячьей судьбы очевиден. Домашние беззащитные существа катастрофически не способны искать себе червячков. Появятся ли на их месте менее бессмысленно-безобидных существ — с зубками и характером? Или хомяк вновь обретет уверенность в домашнем уюте? Поживем увидим.