Как учитель Петров в Советскую армию сходил

[Блогово]

( Главы из будущей книги, которая совсем не об этом)

Духи, вешайтесь,- первое что услышал призывник Петров, когда их, вологодских ребят привезли в воинскую часть под Ленинградом.

«Почему духи, почему вешайтесь»?- размышлял про себя бывший учитель. В военкомате майор объяснял призывникам, что в армии царит атмосфера мужской дружбы и старослужащие солдаты всегда помогают новичкам не только в освоении боевой техники, но и в решении повседневных бытовых задач, и комсомольская организация в батальоне - это уважаемый очень значимый орган, к мнению которого прислушиваются даже командиры. В общем в армии царит демократический централизм.

А еще майор сказал, что с первого дня пребывания в армии у солдата не должна болеть голова о том, что и где поесть, об этом позаботятся командиры.

Всю неправду последнего тезиса новоприбывшие солдаты, или по армейски «духи», поняли в тот же день. Ужин у «духов» начался в 11.30 вечера. На столах стояли миски с холодной перловой кашей, и чайники с остывшим чаем. Многие отказались есть.

«Что духи, припухли?- недоуменно и с каким то неведомым на гражданке надрывом, закричал на молодое пополнение дежурный по кухне с сержантскими лычками,- не хотите жрать, выходи строиться»!

То же самое повторилось следующим утром, с разницей в том, что каша, липкая словно клей, была чуть тепленькая.

После завтрака новоприбывшее воинство было выстроено на плацу. Если бы в тот момент шпионы стран НАТО сфотографировали эту толпу одетых не по размеру солдат, то миф о непобедимости Советской армии в одночасье исчез, но шпионов в секретной воинской части не было.

Чтобы занять новобранцев, старшина распорядился убирать территорию части от листьев и красить поребрики.

Березы, как назло, сбросили еще не всю листву и мудрый старшина, чтобы не делать напрасной работы, распорядился трясти деревья, пока не упадет последний листик и потом, все загрести с газона, убрать и не забыть покрасить поребрики.

Ничего подобного по части глубины маразма Петров в жизни не видел. Пара проворных солдат забралась на дерево и стала методично его качать. Желтая листва из последних сил держалась за ветви, но под напором неодолимой силы вынуждена была опасть на газон. Тут уже была очередь Петрова. Он сгребал листья граблями и складывал на носилки. Через 2 часа работы на свежем воздухе газон преобразился. Березы все как одна стояли голыми, а на траве не найти ни одного желтого шуршащего листика. Да, и поребрики были белы, как снег.

После обеда сержант, который всем видом показывал, что новобранцы ему до одного места, велел читать вслух газету «Правда». Время до ужина прошло быстро в этом увлекательном занятии.

Ночью Петров проснулся от того, что около телевизора, стоявшего в углу казармы, толпились какие то люди. Долговязый солдат новичок стоял на табурете с куском проволоки в руках. Кто-то ему командовал поворачиваться, понимать или опускать руки. Петров не мог понять смысла манипуляций, пока на экране не замелькали тени, превратившиеся в какое то подобие изображения. Прибавили звук и сквозь помехи Петров услышал английскую речь.

«Зарубежное капиталистическое телевещание,- подумал солдат, - Финляндия же рядом, наверняка это запрещено».

«Эй, духи, кто может переводить»?,- на всю казарму крикнул сержант. Многим хотелось посмотреть западный канал, но переводить они не могли. «Я смогу» ,- раздался высокий голос. Петров повернул голову. К телевизору шел, неуклюже поднимая ноги в сапогах на два размера больше чем надо, щуплый парень, из их команды. Петров знал его, Емелин, Мишка, выпускник иняза.

«Ну давай дух, не покачай»,- сказал сержант.

На экране мелькали какие то люди в камуфляже времен Великой отечественной войны, много стреляли, куда то бежали, потом сели у ручья на привал. Один из героев почему то достал пачку русских папирос и протянул другим. Все жадно затянулись, один закашлялся и произнес по английски : «Oh these Russian cigarettes». «Ох уж эти русские сигареты»,- бойко перевел Михаил. Дальше герой фильма очень эмоционально сказал еще что-то. Михаил затруднился с переводом. Герою ответили товарищи. «Ну да, конечно»,-перевел Миша. Затем первый с пафосом начал что-то доказывать своим спутникам.

«Ну переводи, интересно же»,- торопил сержант.

«Сейчас, я смысла пока не улавливаю»,- пролепетал Михаил.

«Да ты, дух, чо, на халяву решил кино американское посмотреть?- удивился сержант, - про сигареты это я и без тебя понял, пшел отсюда, пока на толчок не отправил»!

Посрамленный выпускник иняза исчез в темноте казармы. «Всем спать»,- снова закричал сержант, -увижу, кто телик смотрит, пеняйте на себя». Так закончился для Петрова первый армейский день.

Карантин- место где держат новоприбывших, по существу- фильтрационный лагерь. У местных солдат своя жизнь: служба, походы в чайную - «чапок», увольнительные и самоволки. «Духов» все это не касается. Денег у них нет, все сданы под расписку на хранение неизвестно какому прапорщику. Гражданская одежда, которую обещали отдать, чтобы выслать домой тоже куда то подевалась. Правда на складе, куда сложили «гражданку» снятую с духов, три дня рылись сначала офицеры, потом прапорщики и под конец старослужащие и сержанты. Немудрено, что когда самых настойчивых запустили искать свою гражданскую одежду, никто ничего найти не мог.

-Не жмись, духи, в армии все общее, сегодня с тебя сняли, через год ты снимешь, свое вернешь, так заведено!

«Я не буду ни с кого ничего снимать»,- зло подумал Петров. Он никак не мог понять, куда он попал? Внешне, это была конечно Советская армия: кругом красные звезды, на стендах выдержки из уставов о том, что солдат должен стойко переносить тяготы и лишения воинской службы. Этим Петров тоже был согласен, но чтобы такое тотальное воровство? Нет, это совершенно невозможно. В пединституте он не был идеальным комсомольцем, но то, что здесь творили ребята с ленинскими значками на гимнастерках, не укладывалось ни в какие нормы. Вообще такого слова. Как «украсть» в обиходе не было, употреблялся какой то странный полублатной сленг, вроде и не ругань, а звучит омерзительно. Суть, в переводе на нормальный язык, сводилась к следующему: «у тебя всё было, но всё куда то подевалось, так не будь раззявой, попробуй найти свое». А поскольку в армии имущество одинаковое, то каждая вещь, которая плохо лежит и есть твоя солдатская находка. На сленге это звучало гораздо короче, всего в 2 слова, но произнести эти слова Петрову не позволяло высшее педагогическое образование и диплом идеологического факультета.

«Подумать только, всего несколько дней назад он был уважаемый человек, учитель, за которым толпами носились ученики 5-7 классов, которым нравилась история. Он выступал на научных конференциях и даже принял участие во Всероссийском конкурсе».

Но это было в прошлом. Теперь он «дух поганый», у которого «нехватка», который толком не может намотать портянки и поэтому стер ноги и вообще, «дух» это не человек, так, субстанция.

Некоторые призывники поняли службу на третий день, стали копировать поведение старослужащих, выражать ко всему свое пренебрежение, начали «шестерить», жарить картошку, подшивать воротнички, по вечерам травить «старым» анекдоты перед сном. Другие замкнулись в себе и пытались пережить свое новое состояние в одиночку. Третьи решили искать выход из ситуации.

К числу последних относился и выпускник иняза Михаил Емелин. Какими то неправдами он забрался в штаб полка, где по ночам, когда все спали, выполнял писарскую работу. Почерк у Михаила был отвратительный, и что бы его не выгнали, он научился заполнять документы печатными буквами. Сначала получалось медленно, но чрез неделю пришел навык, и как то раз Емелин гордо сообщим Петрову:

-Сегодня я тебя произвел в солдаты.

-Ты?

-А что такого? Я заполнил на тебя документы, кстати могу сказать по секрету, послезавтра ты улетаешь служить заграницу.

Петров замер, это могло быть куда угодно, и в первую очередь в Афганистан, на войну.

-Не шугайся,- успокоил Емелин, отправляешься в ГДР в танковую учебку.

-А ты?- поинтересовался Петров.

-А я остаюсь дослуживать тут,-немного надменным голосом сказал Емелин,- в штабе без меня, как без рук, к тому же майор обещал через 3 месяца отпуск.

Петров только покачал головой, умеют же люди устраиваться.

Действительно через несколько дней собрали команду новобранцев, погрузили на машины, отвезли в аэропорт и оттуда гражданским бортом прямиком в ГДР, где располагалась группировка с гордым названием ГСВГ (группа Советских войск в Германии).

Нежданно негаданно Петров оказался военнослужащим оккупационных войск, или попросту, с точки зрения местных жителей- «интервентом». На календаре было начало ноября 1984 года.