Взгляд на голод из зеркальной витрины вологодского «Торгсина» -2

[Блогово]

До 1956 года улица Ленина в Вологде называлась Советской. Здесь, в доме № 5, в 30-е годы и находился «Торгсин».

Был недолгий период относительного благополучия в Вологде — время НЭПа, когда власть чуть ослабила свое давление, и позволила людям работать и зарабатывать, свободно продавать и покупать.

Совсем немного времени прошло от НОРМАЛЬНОЙ жизни, и люди, пережившие голод и разруху военного коммунизма, удивительно быстро наладили сытную, достойную жизнь.

В 1925 году хорватский писатель Мирослав Крлежа, в одном из вологодских трактиров с изумлением увидел в меню 16 наименований супов. Он с комфортом живет в гостинице «Эрмитаж» вместе с гамбургским миллионером Диффенбахом, у которого в Вологде — контракт на изделия из древесины стоимостью в несколько миллионов золотых марок, и видит свежепостроенную электростанцию.

Описание его поездки по нэпмановской России больше напоминает кулинарную книгу — он дотошно перечисляет, как его угощали в гостях:

«...нам было подано следующее — приперченая вяленая рыба, рыба отварная, рыба соленая, рыба в маринаде, винегрет, моченые яблоки, икра и масло, три сорта вина и хрен со сметаной. Эти тринадцать закусок были сервированы под сорокаградусную водку (...) а так же плюс портвейн, малага, вишневая настойка и зубровка (...) Это для начала. После чего внесли самовар и подали свинину, индюшку, салаты и соусы, пироги, варенье, фрукты, торты, кофе... При этом хозяева ругательски ругали революцию, которая разрушила их блестящую довоенную жизнь».

Мирослав описывает нищих, которые попрошайничают, не выпуская изо рта папиросы и продолжая жевать кусок хлеба, густо намазанный икрой.

И — через несколько лет, в Вологде опять трупы умерших от голода.

Ни войны, ни революции, и — голод.



«Страшной весной 1933 года я видел, как люди мерли с голода. Я видел женщин и детей с раздутыми животами, посиневших, еще дышащих, но уже с пустыми мертвыми глазами. И трупы... трупы в порванных тулупах и дешевых валенках, трупы в крестьянских хатах, на тающем снегу старой Вологды, под мостами Харькова... (Лев Копелев)

Этот голод был организован.

Цитирую: «Если из урожая 1928 года было вывезено за границу менее 1 миллиона центнеров зерна, то в 1929 году было вывезено 13, в 1930 году — 48,3, в 1931 году — 51,8, в 1932-м — 18,1 миллиона центнеров. Даже в самом голодном, 1933 году в Западную Европу было вывезено около 10 миллионов центнеров зерна!» ежегодник 1935 года «Сельское хозяйство СССР» (М. 1936, стр. 222)

При НЭПе крестьяне продавали только 15-20% своей продукции, оставляя 12-15% всего собранного зерна на семена, 25-30% на корм скоту, а остальное для собственных нужд.

А тут опять стали — выгребать!

Вместо ситца, керосина, чая и сахара в деревню пришла продразвёрстка, и вновь шарят по амбарам вооружённые люди с мандатами, а деревенские активисты указывают — вот там ещё есть хлебушек.

И вновь пошли по селам чекисты, «ударные комиссии», состоящие из городских коммунистов и комсомольцев.

«Аресты и обыски учиняют все, кто хочет: члены сельского совета, командировочные всех видов и родов, спецкомиссии, любой комсомолец, которому не лень это делать». — пишет инструктор ЦИК, посланный в командировку.

Вместе с относительной свободой крестьян кончилась и свобода торговли — все частные магазины были национализированы. В ходе ликвидацииконфисковалось все имущество крестьян-кулаков, их ссылали в Сибирь, а городских «нэпманов», а также членов их семей, лишали политических прав («лишенцы»); а многие оказывались в лагерях СЛОН,откуда начал разрастаться ГУЛАГ.

И в это время, когда отмечены случаи людоедства от голода, товарищ Сталин вывозитпродукты из голодающей страны. В 1932 году — 17,3млн. центнеров зерна, в 1933 — 16,8 млн. центнеров зерна. В 1933 году на экспорт было отправлено 47 тыс. тонн мясомолочных продуктов, 54 тыс. тонн рыбы.[1]

И до сих пор мы толком не знаем, что же происходило тогда! Под руководством академика Яковлева в 2000 году издали стенограммы пленумов ЦК 1928-1929 годов, и текст этих стенограмм отмечен пропусками с пометками «Не рассекречено». Какие ещё секреты могут быть спустя 70 лет?

Видать, здорово накосячили большевики, раз их наследники до сих пор скрывают свидетельства преступлений.

11 октября 1931 года было принято постановление о полном запрете частной торговли, и это же время — расцвет Торгсина.

Создан он для торговли с иностранцами, но очень быстро большевики сообразили, как при помощиэтой конторы можно выкачать из населения золото, которое не удалось вытрясти обысками.

По подсчетам властей, на руках у населения к началу 30-х годов, несмотря на конфис­кации ВЧК/ОГПУ, оставалось около 100 млн. рублей золотом и, кроме этого, бытовое золото, ориентировочно еще 100 млн. рублей.

В 1933 году Торгсину по плану предстояло скупить монет почти в 4 раза больше, чем в 1932 году, — свидетельство того, что руководство ожидало в 1933 году массовый приход крестьян в Торгсин.

Большевики в 1932 году знали, какие регионы будут голодать, и именно в этой пропорции распределяли план закупки золота. По плану 1933 года Украина должна была скупить ценностей на 28 миллионов рублей, фактически столько же, сколько и элитная Москва с ее огромным столичным валютным потенциалом (29 млн).

На Питер по плану приходилось 15 миллионов.

Голод сделал то, что не смогли сделать повальные обыски — все, что имело хоть малейшую ценность, отдавали за каравай хлеба. Когда уходил последний серебряный крестик, наступала тихая, мучительная смерть от голода — в сельской местности вокруг Москвы смертность достигла 50% в период между январем и июнем 1933 года

Именно голод гнал людей на улицу Советскую в Вологде — 80 % всех покупок составляли продукты, и прежде всего — хлеб, доля которого составляла 60 %.

Вологжанка Надежда С. застала расцвет Торгсина в Вологде в десятилетнем возрасте, и видела, как «ушли» серебряные ризы с икон,крестильные золотые крестики, обручальные кольца, ордена и медали дедушки и отца в обмен на хлеб, сахар и постное масло.

Вологодский священник Тихон Шаламов, даже ослепший, жил бы вполне прилично — примерно три средних зарплаты составляла его пенсия, которую он заслужил миссионерским служением.

Но — новое государство отменило заслуженную пенсию, и слепой священник рубил свой золотой наперсный крест на кусочки, чтобы он и его жена не умерли с голоду.

Вологодское отделение Союза писателей находилось совсем близко от дома 5, и надо было видеть глаза писателя Виктора Астафьева, когда ему сказали, что здесь находился Торгсин.

И у него была зарубка в памяти — в голодном 1933 году отдали золотые сережки бабушки, за «...пуд муки, бутылку конопляного масла и горсть сладких маковух — мне и Алешке гостинец. И еще немножко денег принес. Все это ему выдали в заведении под загадочным названием „Торгсин“, которое произносилось в селе с почтительностью и некоторым даже трепетом».

Кроме того — в магазинах Торгсина отоваривали денежные переводы из-за границы.

На далеком острове Кадьяк близ Аляски обращенные в православие алеуты собрали для своего миссионера пять долларов, и преемник Шаламова послал их в Вологду.

От этих денег держава откусила свою львиную долю — Наркомфин СССР в сентябре 1931 г. постановил, что с перевода до 100 долл. разрешалось перечислять на Торгсин только до трети суммы.

(При повышении суммы годового переводаадресату доставалось ещё меньше. Так, при переводе5 тыс. долларов до получателя доходило только 150 долларов, то есть 7% от того, что послали ему родственники).

Но даже этих нескольких долларов хватало надолго, если покупать муку.

В ту пору в Вологде жили и ссыльные. Среди них — Анна Ивановна Хвостова-Тимашева (урожд. Унковская).

Анне Ивановне в 1922 году вместе с сыном удалось выехать из Советской России, но в 1924 году вернулась за дочерью, и вместе с ней была арестована.

В 1933 году они жили в вологодской ссылке, и именно в вологодский Торгсин шли валютные переводы из Парижа от М. Гаврилова и из Берлина от родственников.

Позднее две заложницы, с помощью которых выкачивали валюту, стали не нужны, и в 1938 году они были арестованы и безвестно сгинули.

По одной из версий — их расстреляли на полигоне Барское (в лесу близ нынешнего поселка Майский).

Не то что суда, даже решения тройки не было- просто затолкнули в фургон, вывезли и расстреляли вместе с другими заключенными.



(Продолжение следует).





[1] (Внешняя торговля СССР за 1918-1940гг. Статистический обзор. М.: Внешторгиздат, 1960.)