Словарь русского языка

[Блогово]

В который раз всплывает вопрос: ни один из моих знакомых литераторов старшего поколения не ведёт себя как литературный барин, не важничает... А в советские времена, судя по разным воспоминаниям, таковых было немало.


С чем это связано? С большими гонорарами? С писательскими привилегиями? С госпремиями? Оттого ли возникало чувство «избранности»? И ведь это касалось не дутых фигур, а иногда замечательных писателей-поэтов.

Вот Владимира Николаевича Соколова, например.

Соколов сидел в ресторане с вологодскими поэтами Виктором Коротаевым, Сергеем Чухиным и москвичами Николаем Старшиновым и Вадимом Кузнецовым. Вспоминает Старшинов:

«Коротаев завёл с Соколовым спор о значении и оттенках какого-то (не помню какого) слова. Они долго дискутировали. Наконец Коротаев, чтобы закончить спор, сказал:

— Владимир Николаевич, здесь рядом находится библиотека (дело происходило в Вологде, после творческой поездки в Великий Устюг). Я сейчас принесу словарь — хоть Ожегова, хоть Ушакова, хоть самого Даля и докажу вам, что я прав.

На что Володя ответил, иронически улыбаясь, но твёрдо:

— Не надо, Витя, ходить за словарями. Я сам — словарь русского языка!

Позже, завидев его, мы подшучивали: „Вот, идёт сам словарь русского языка!“

Подобные же заявления в этом же ресторане у него повторялись не раз. Один из разговоров он начал так:

— Когда я направил всю русскую поэзию в новое русло...

Вадим Кузнецов, перебив его, сострил:

— Это, Владимир Николаевич, в то русло, после которого она зашла в тупик?..

Соколов оборвал его:

— Да погоди ты, Вадим!.. Я серьёзно говорю, а ты дурачишься... Когда я направил всю русскую поэзию в новое русло...

...Чувство юмора изменяло ему иногда в самых разных случаях».