С Корбаковым у меня своя, очень личная история.

Я познакомилась с ВН в 90-х. Как раз в период его неприкаянности: после смерти Иры и до встречи с его последней женой Светланой. (Забежали с подружкой на огонек к Володе Кордюкову, светлая память, и туда же зашел и Корбаков, так и познакомились. Он писал два моих портрета).

Он очень мужественно держался в этом, не ныл, не жаловался, воспитывая маленьких Наташу и Танюшку (им было где-то 8 и 6 что ли). Но был настолько неприспособлен к ведению быта, к выполнению всей этой женской рутины, что сердце кровью обливалось, глядя на заваленную посудой мойку и одетых впопыхах девчонок...

Потому что для всех был один Корбаков, тот, что в мастерской, а за кулисами этого парадного имиджа был совсем-совсем другой... Очень одинокий пожилой человек, в тишине своей переживающий смерть своей жены.

И я посильно старалась им хоть чем-то помочь, когда бывала у него в гостях: мыла посуду, драила мойку, замачивала детские колготки, жарила картошку... Помню, какие глаза были у девчонок, когда я приготовила им блины!.. Они потом все у ВН спрашивали, где та Наташа, которая с блинами?

Оговорюсь сразу: это не был флирт, мне просто по-человечески хотелось им помочь. Мы много говорили: о том, о сем, о разном. Об искусстве, об отношениях, о мужчинах и женщинах, о войне, о времени...

И эти несколько месяцев-встреч с Мастером были в моей жизни.

А он сейчас, наверное, на небе — цветном и ярком. И он молод, и у него ничего не болит. И вокруг — только красота и красавицы! Как он любил жизнь — это нам еще поучиться!

Светлая цветная память тебе, Мастер.