РПЦ: дай им палец – всю руку откусят

[Блогово]

...Случилось как-то в составе журналистской группы ездить по Вологодчине. Заехали и на «родину Деда Мороза» — в белокаменный Великий Устюг. Был чудесный снежный зимний день, впечатлений была масса. Помимо собственно офиса Деда Мороза, мы и повидали мастерские по изготовлению серебряных черненых изделий, и поели вкусных стерлядок с моченой брусникой, и просто гуляли по дивному городу. А еще зашли в старинный православный храм, который когда-то выстроил непонятным чудом забредший на эти берега монах из Южной Европы, принявший православие.

Перед входом в храм у меня возникла проблема. Я терпеть не могу головных уборов, куртка у меня была без капюшона, а в православную церковь положено, как известно, женщине входить с покрытой головой. Нельзя же оскорблять обычай, и я выклянчила у одного из наших мужчин шейный шарф, повязала им голову и смиренно вошла вместе со всеми.

Поп довольно интересно рассказывал об истории храма, но вдруг его что-то переклинило, и он начал клеймить католиков. За прозелитизм, за то, что они враги русского народа, и вообще поляки. Хоть за последние лет этак двести вряд ли кто из злых прозелитов-католиков-поляков вообще навещал эти дальние края и вел какую-нибудь подрывную деятельность, но голос попа был злобен.

Я вышла на свежий воздух и тут-то дала (мысленно, вслух ругаться как-то было бы нехорошо в виду этого чудесного пейзажа) волю своим эмоциям. Блин. Я, как хорошая девочка, уважаю ваши обычаи, надеваю этот кретинский шарф, а ты поливаешь грязью в том числе и меня? Да в гробу я вообще видала в таком случае и твой Устюг, и твоего Деда Мороза, и вообще все!

Очень этот козлина-поп меня обидел. С тех пор, когда доводилось общаться с православными священниками, приходилось преодолевать некий барьер. Однако везло — многие эти священники оказывались образованными, цивилизованными и впрямь христианского мироощущения людьми. В карельской деревушке или в новгородском райцентре, на просторах Ингрии и на родине моей мамы — в Восточной Беларуси. Это были совсем не те люди, которые, получая приход, немедленно возводят рядом с церковью коттедж выше ее маковки.

Это были молодые люди, одинаково споро отправляющие обряды и гребущие веслами, перевозя на лодке старушек к церкви. И пожилые седобородые мудрые попы, рассуждающие о том, что 1917 год тоже не просто так получился, что уничтожение храмов не марсиане устроили, а и народ был чем-то справедливо разгневан, а стало быть, церковные люди должны над собой работать, чтобы такое не повторилось... И даже бывшие политработники армии и флота, совершенно искренне отдавшиеся новому призванию — службы, помощь людям, реставрация древней резьбы и икон...

Но вот что интересно — все эти люди были далеко от столиц, где-то в дальней глуши. Карьеры по их линии им явно не светило...

Знаю про мудрого батюшку из Новгорода. Моя воцерковленная знакомая прибежала к нему со слезами — замучила ее какая-то мерзкая церковная старушонка при покупке колечка: мол, ты же ПОСУДУ будешь мыть с этим освященным кольцом. Батюшка на это сказал: «Плюнь на нее. Ты ведь, когда в туалет идешь, крест разве снимаешь?»

Другой батюшка крестил новорожденного. Дело было наспех, лето было жарким, молодая пара прибежала «не по форме» — платок-то юная мать надела, но мини и декольте были серьезными, а телеса рубенсовскими. И ничего. Нужно было видеть сияющие невероятным светом глаза красотки-матери, нужно было видеть, как вдумчиво слушал священника молодой неловкий папа... Честное слово — на фоне темных ликов икон и тихого света, сочащегося из окон и из-под купола, это все было сюжетом для прекрасной картины на христианскую тему.

То есть со времен устюжской поездки я слегка успокоилась — вроде как РПЦ как институция перестала казаться угрозой. А церковные старушки — ну крысы и крысы, где нет противных теток? ...Как анекдот из жизни я вспоминала историю из детства моего сына. Поехал он к бабушке (было ему лет 10) отъедаться фруктами-ягодами. Идет по сельской улице, держа в каждой руке по сочной груше. И идет навстречу ему поп. Из молодых, но как раз из коттеджестроителей. Бабушку нашу он уже приучил к тому, что она ему стала собирать ягоды и яблоки. А вот ребенок оказался неохваченным. Поп обратился к ребенку с внушением: 1. Почему он до сих пор не был на службе. 2. Неприлично идти с грушами и не угостить батюшку. Реакция сына была такой: буквально на следующий день (будучи официально нехристем) он отправился на службу в католическую капличку...

Но, повторяю, это все я вспоминала как занятный анекдот.

А вот свечница Сокологорская — это то, о чем думается уже с содроганием. И цитаты, протиражированные с судебного процесса.

«Что есть Бог?..»

«Бесовские дрыгания...»

Мракобесие и агрессия.

Свечница Сокологорская на протяжении многих лет вязала носки в инженерной должности. Ну может, не носки и не вязала. Может, песни пела у костра. Наборы к праздникам получала. Может, даже в последнем десятилетии прошлого тысячелетия ходила на какие-то митинги, выборы... Имя таким свечницам — легион.

Сегодня она помогает упечь за решетку за «бесовские дрыгания». Завтра — за то, что православная женщина моет посуду, не снимая освященного кольца (донесет другая свечница, ведь и коммуналки-то не все пока расселили). А послезавтра уже на батюшку, которые сказал слово «крестик» в контексте туалета... Тут уже не Путин с ФСБ. Тут страшнее и многовековее. Что Путин — сегодня есть, а завтра его хватит кондратий иванович.Что ФСБ — эта структура под разными названиями и ста лет еще не прожила, и даст Бог, сдохнет раньше, чем ей сто лет исполнится.

Другое дело, что сегодняшний режим, при всей его жалкости и обреченности, вытаскивает из преисподней на свет Божий все самое злобное, жестокое, развратное и тупое. И вот оно в душах людей, серых, необразованных и ограниченных (воспитанных в «самой читающей стране» и получивших «самое лучшее советское образование» — вот как эта свечница и многие ее ровесники, росли они как раз при научном атеизме и прочих радостях советской жизни) на почве, унавоженной до предела «величием державы», «самой правильной верой» и прочей гадостью, может дать совершенно безобразные ядовитые ростки.

Как борщевик по обочинам дорог, вытесняющий даже мелкий кустарник и смертельно опасный для незнающих — например, для детей, решивших поиграть в эффектных зарослях. Потом вспухают волдыри по всему телу, лопается кожа и начинается смерть.

Что же делать? А вообще-то, грубо говоря, посылать. Не ходить в собрание нечестивых (особенно если ни сном ни духом к РПЦ не принадлежим, а нас таких не так мало).

Для легиона церковных старушонок обоих полов нет разницы — плясали вы в церкви или забыли повязаться платком. (Хорошими для них все равно не будете, любой человек с проблесками разума — для них враг по самому биологическому виду). Я тут еще одну историю вспомнила.

Еще, когда в Питере митрополитом был такой Иоанн (помер потом на сытном банкете), мои друзья из белорусского землячества решили получить белорусский православный приход и для этого восстановить одну из церквей. Наивная идея успехом не увенчалась (хорошо, что еще дело не сшили, но это отдельная тема). Но переговоры с митрополитом были.

Церковь существовала. Сначала ее обещал отремонтировать некогда известный в городе товарищ Севенард. Обещал не просто так. Сам Иоанн рассказал при нашей встрече:

— Я этого человека от суда отмазал, ДТП у него было, вот он пообещал, но обманул, обманул... — и скорбно потряс бороденкой, заморгал красными глазами...

На этой встрече мы были большой толпой. До кучи и численности пришли не только православные, всех позвали руководители землячества — и католиков, и униатов: ну, дело благое, Христос один, а физиономии белорусские — вполне славянские, и для ЭТИХ мы все по умолчанию «русские» и «православные». Беседа состоялась, бумаги о намерениях подписали, и тут...

Митрополит выставил свою руку. Для целования. И вот на это я пойти ну никак не могла. И конфессия у меня другая, и политическая деятельность данного священнослужителя в нашем городе была, мягко говоря, сомнительной... Поэтому я спряталась,бочком-бочком, за спинами, за шкафами. Остальные же толерантные белорусы, скрепя сердце, по очереди стали подходить к ручке...

Целование кончилось. И тут владыка Иоанн наставительно произнес:

— Вот, дети мои. Тянемся мы к Христу в своем сердце, но нет должного радения. Вот и тут раба Божья неправильно руку поцеловала, не знает, как это делать должно. Учиться еще, учиться... («Как завещал великий Ленин» — мысленно продолжила я)

— Это ты неправильно к ручке подошла, владыку рассердила? — потом спросили меня.

— Нет. Я к ручке не подходила. А вы все подошли — ну и получили втык... — злорадно ответила я.

Ох, грехи наши тяжкие, грехи. Нет благостности в моих воспоминаниях, нет. Но вот честное слово: пусть только сунется ко мне кто из них с наставлениями. Теперь один у меня ответ:

— СВЕЧНИЦ СВОИХ УЧИТЕ В БОГА ВЕРОВАТЬ!

PS Что касается Пусси Райот. В начале этой истории они мне вообще были безразличны. Мало ли что происходит там в Москве, Москва далеко. А сейчас я буду выступать в их защиту при любой возможности. Во-первых, нельзя сажать людей в тюрьму на такие сроки, когда только что менту за сотрудничество с наркодельцами дали два года условно. А во-вторых, эти свечницы и здесь, дай им потачку, разведутся в неимоверном количестве, поскольку наша земля пока оккупирована и мы живем при оккупационном режиме. Дай им палец — всю руку откусят.

В общем, ни пяди земли и ни шагу назад. Ничего не буду советовать людям православной веры, но ведь и нам свою веру тоже нужно защищать. Поэтому лично, чтобы свечницы не сели нам всем на шею, я вступлю в союз даже с атеистами. Они хоть против мракобесия.