Дымковская игрушка — самая известная глиняная игрушка. Родом она из Дымковской слободы под Вяткой — ныне в городе Кирове. Они широко представлены в собраниях музеев. Их сегодняшняя слава далеко перешагнула границы нашей страны. Для многих само понятие русской глиняной игрушки ассоциируется с дымковскими игрушками и свистульками.
В 15 веке царь Иван III, стремясь подчинить Москве непокорных жителей северного города Великого Устюга, переселял их в глухие края. Часть устюжан обосновалась за рекой Вяткой, близ города Хлынова. (Вятка раньше называлась Хлыновым.) Так возникла здесь слобода Дымково, сохранившая название местности под Великим Устюгом. Населяли слободу разные ремесленники, среди которых было немало гончаров и игрушечниц.
Самое раннее упоминание о дымковских глиняных игрушках относится к 1811 году. Сосланный в Вятку генерал-майор Хитрово описывал местный народный праздник — «Свистопляску» и между прочим отмечал: «...продаются на тех местах куклы из глины, расписанные разными красками и раззолоченные». С легкой руки генерала, все материалы о Вятке 19 века подробно рассказывали о «свистопляске», или «свистунье», во время которой несколько дней продолжались в городе веселье, шум, смех и непременный свист в глиняные свистульки, изображавшие разноцветных зверей и птиц.
О происхождении «свистуньи» существует несколько версий. Одна из них уводит в языческие времена, к празднику весны и бога солнца — Ярилы. По другой — это древний местный обычай — игра в потешные бои, катанье снежков и глиняных шаров. Третья связывает начало «свистуньи» с поминками по убитым во время известного по летописи Хлыновского побоища. Как бы то ни было раньше, но в 19 веке «свистунья» стала всенародным праздником-гуляньем с торгами и ярмарками, на которых среди товаров едва ли не главное место принадлежало глиняным свистулькам.
Производство игрушек в Дымкове стало обширным уже в 19 веке. Так, в 1856 году их делали пятьдесят девять семейств, как и везде — женщины и дети. В
Однако в конце 19 века глиняную игрушку стали теснить гипсовые литые статуэтки, нередко скопированные с фарфоровых образцов. Легким способом производства, а отсюда своим количеством и дешевизной, они составили серьезную конкуренцию лепной расписной дымковской игрушке. Заполнив рынки, они почти ликвидировали исконное народное ремесло. К 1917 году в Дымкове оставалась единственная мастерица, лепившая игрушку, — Анна Афанасьевна Мезрина.
Сохранившиеся во многих музеях нашей страны произведения дымковских мастериц позволяют с большей полнотой, чем во всех других центрах игрушечного производства, представить путь его развития.
Вероятно, самыми старыми игрушками можно считать несколько уникальных фигурок из собрания Кировского художественного музея. Они не имеют ничего общего с теми яркими, многоцветными веселыми игрушками, с которыми связано наше сегодняшнее представление о Дымкове. По сюжетам эти фигурки близки кругу образов Тульской слободы Большие Гончары. Их отличает особая тонкослойность, даже хрупкость глиняного теста, изящество и грация поз, нежная гамма росписи, напоминающая колорит тульских барынь под зонтиками. Дамы одеты в нарядные платья с пышными юбками — кринолинами. У них очень маленькие головки с тонко нарисованными лицами. По размерам, композициям, тонкости деталей, даже самими сюжетами эти фигурки близки фарфоровой пластике. Возможно, привычный для нас теперь типаж дымковской игрушки — барыни, няни, гуляющие и танцующие пары, кавалеры и т.п. — возник не без прямого подражания модным фарфоровым статуэткам, которые нашли своеобразное преломление в творчестве народных игрушечниц, пополнив собой традиционный и, вероятно, более древний по происхождению тип игрушек-свистулек в виде зверей и птиц.
Если фигурки из Кировского музея можно отнести к более раннему периоду развития дымковской игрушки в 19 веке, то второй этап представляют произведения из коллекции А.И. Деньшина. Уроженец Вятки, живописец, увлекшийся народной игрушкой, Деньшин много сделал для сохранения и популяризации промысла, активно помогал мастерицам в их деятельности в 1920-1930-е годы.
Собрание Деньшина можно датировать рубежом 19 и 20 веков — часть его коллекции поступила в Загорский музей игрушки еще в 1919 году. В ней преобладают изображения барынь, кормилец, нянек. В сравнении с фигурками из Кировского музея они миниатюрны, у них похожие шарики-головки, но лепки и особенно роспись уже иные. В лепке ощутима та «ступка» — колокол-юбка с торсом, которая служила основой каждой фигурки и по-своему варьировалась разными мастерицами. К «ступке» отдельно прилеплялись шарик-головка, руки калачиком, фигурки детей и т.п.
Роспись передает характер одежды с довольно скромной орнаментацией, но декоративная роль ее заметно возросла. Краски обрели большую яркость и многоцветие, а их сочетания стали контрастнее.
Исполнялась роспись по меловому грунту (мел в Дымкове разводили на снятом молоке), отчего краски, растертые на яичном желтке, звучали приглушенно, как бы отдавая грунту часть звучности своего цвета.
Третий период жизни дымковских игрушек начинается после Великого Октября расцветом таланта Анны Афанасьевны Мезриной. Ее творчество открыло новую страницу в истории Дымкова. Она по существу создала новый тип игрушки, по-своему интерпретировав традиционные образы, обогатив их новыми темами, приемами лепки, усилив декоративность росписи.
Игрушки Мезриной вводят нас в особый мир, где тесно переплелись черты жизни провинциального города, с его барынями, кавалерами, няньками, праздными гуляньями, танцами, катаньями в лодках, и жизни народа, занятого извечным трудом («доение коровы», «водоноски»), связанного крепкими узами с природой и населяющими ее живыми существами. Этот мир весел, радостен и беззаботен, в меру сказочен и реален, наивен и простодушен, и бесконечно искренен в своих проявлениях.
Сюжеты игрушек Мезриной разнообразны — от жанровых сценок современности до откровенной фантастики наездников на козле и двухголовых коньков-свистулек. В каждый тип игрушки она внесла свое понимание красоты образа. Особенно характерны ее барыни и няни. Они полны достоинства и важной серьезности. В их одежде — забавная смесь народного костюма с модными у городского мещанства конца 19 века кофтами в талию, шляпками с полями, перчатками по локоть и ридикюлями.
Фигурки Мезриной увеличивались в размерах, приобретали статность, особую монолитность объемов. Их пластика обладает скульптурной законченностью; фронтальность постановки не нарушает пространственного подхода к решению композиции. Роспись игрушек нарядна и декоративна. Излюбленные краски мастерицы — малиновый фуксин, зеленая, темно-синяя, желто-оранжевая. Они соединяются в своеобразную «мезринскую» гамму, довольно сдержанную и сгармонированную в цвете, выделяющую ее игрушки среди произведений других авторов. Наряду с окраской деталей, важное место принадлежит орнаменту. Небольшие круги, овалы, точки полосы, клетки, написанные свободно, без контуров, теми же красками, составляют несколько типов узоров, разработанных мастерицей. Различные сочетания одинаковых мотивов создают впечатление разнообразия и богатства украшений. Нарядную красочность игрушек дополняют ромбики из потали, поблескивающие на цветных фонах, — особенность, присущая только дымковским игрушкам (поталь — тончайшие листочки из сплава меди и цинка, имитирующие золото).
Мезрина пользовалась специальной палочкой — «глазничкой» для росписи лиц. Две мелкие точки под дугами бровей, почти соединяющихся на переносье, и три кружочка румян придают всем ее игрушкам сходное комичное выражение лиц.
Вместе с Мезриной и вслед за ней к творчеству потянулись и другие потомственные дымковские мастерицы из семей Кошкиных, Пенкиных, Никулиных, Ворожцовых и другие. Каждая из них внесла свою лепту в создание нового облика игрушки. Пожалуй, это единственный в своем роде пример, когда десятилетие за десятилетием, начиная с 1920-1930-х годов, можно проследить особенности почерка каждого автора, меру его вклада в создание единого стиля местного искусства игрушки.
Младшей современницей Мезриной была Елизавета Александровна Кошкина. Она много работала над расширением круга сюжетов игрушек, сочиняла из традиционных образов жанровые композиции на злободневные темы. Люди и звери в творчестве Кошкиной веселы и задорны. Открытые выражения лиц с острым взглядом сочетаются с внутренней экспрессией и своеобразной характерностью ее персонажей. Даже звери имеют какую-то «осмысленность» выражения. Фигурки Кошкиной более стройные, удлиненных пропорций. В них много лепных деталей, которые, в отличие от монолитной пластики Мезриной, придают сложность силуэтам, некоторую живость, подвижность образам. У Елизаветы Александровны была своя манера рисовать лица, которую потом переняла ее дочь — Зинаида Федоровна Безденежных. Под тонкими линиями бровей маленькие точки-глаза, под ними — два больших красных круга — румянец; нос — две точки под горбинкой и губы сердечком.
Цвет росписи игрушек Кошкиной ликующе-радостный, яркий, нередко контрастный в сочетаниях красок. В орнаменте много колец и кругов, варьируемых в размере и цвете.
Елизавету Ивановну Пенкину также занимало расширение тематики дымковской игрушки и характеры ее персонажей. Но она не просто комбинировала и видоизменяла традиционные сюжеты, а искала новые темы, нередко черпая их в фольклоре. Она смело нарушала неподвижность и условную фронтальность игрушек, разворачивая их в пространстве или оживляя изнутри особой остротой характеристики. Такова ее «Спорщица» — воплощение строптивости, самозабвенной горячности спорящей женщины. Выразительность этого образа достигнута жестом рук, упертых в бока, особым рисунком лица с острыми, «колючими» точками-глазами и капризно торчащим бугорком-носом. В этой скульптуре, значительно превышающей размеры традиционных игрушек, автора не покидает чувство юмора и доброй насмешки.
От трех старейших мастериц искусство дымковской игрушки унаследовали их ученицы. Нить древней традиции местного искусства не прерывается, а, постоянно обновляясь и изменяясь, сохраняет самое существенное — живые корни народной культуры, которые продолжают давать свежие ростки в современность.