О «Плюсовой поэзии» все в основном выкладывают огромные фото- и видеоотчеты, а из меня фотограф тот еще. А камеру так и вовсе в руках ни разу в жизни не держала. Поэтому могу только словами. Да и то не очень.

Потому что — ну как описать бесконечно добрых, светлых, радушных Нату Сучкову, Елену Волкову, Марию Суворову и других, без которых ничего бы просто не состоялось?

Или как, какими словами объяснить, что слушание стихов часами, днями напролет — это здорово, от них не устаешь... точнее, в какой-то момент устаешь, а потом проникаешься ими полностью, начинаешь по-настоящему ЖИТЬ ими.

А этот чудо-поэтический троллейбус... его надо было просто видеть, быть там. Мои обрывочные воспоминания о нем хранятся и будут храниться здесь http://zhurav-a.livejournal.com/88178.html

А еще у меня была соседка по комнате — лучшая из всех на свете соседок, Аня Мамаенко из Краснодара.

Я сразу оценила все ее достоинства как соседки, когда она в 7 утра 3 ноября ворвалась в комнату с бутылкой пива в кармане. Выпив содержимое бутылки залпом, в два глотка, Аня спросила, где поблизости можно купить что-нибудь на завтрак. Я пожала плечами: мол, в такую рань магазины вряд ли работают.

— Разберемся, — деловито ответила Аня. И ушла. И вернулась минут через двадцать с бутылкой вермута и сыром в нарезке. Одним словом, завтрак состоялся, да еще какой!

А еще Аня запомнилась мне поздними возвращениями домой, ну то есть в общагу. Где-то около часа ночи (а по уральскому времени это около трех) я ложилась спать, так и не дождавшись ее. Но стоило мне только задремать, как в комнату влетала Аня с вопросом:

— Ну, что будем делать — спать или пить вино и читать стихи?

Сам вопрос уже содержал в себе ответ. Мои биологические часы полетели окончательно и бесповоротно, зато мы пили вино, и читали стихи, и нам было хорошо.

А еще у Ани есть потрясающая привычка: заводить с вечера будильник и прятать его ОТ СЕБЯ подальше. Логика такая: пока бегаешь по комнате, включаешь свет, ищешь будильник, материшься, тут и проснешься.

А в последнюю ночь она произнесла свое незабываемое: «Я хочу стать критиком!» И завела будильник, и спрятала его от себя ооочень далеко (круглый стол по критике был назначен на 5 ноября, на 10, что ли, утра«). На что я ответила: ты как хочешь, становись хоть критиком, хоть кем, а я буду отсыпаться. Но в результате утром мы дооолго вместе искали Анин звонкий и несмолкаемый будильник. А потом вместе пошли на круглый стол по критике.



И еще много чего было. И шумный, неугомонный поэт и автостопщик Андрей Пермяков, которого мы, сидя за столиком в кафе, втроем убеждали хоть раз совершить путешествие за границу. На что он в конце концов ответил: «Я НИКОГДА НЕ УЕДУ ЗА ГРАНИЦУ, ПОТОМУ ЧТО Я НЕНАВИЖУ РУССКИХ!» Логика — понятна только Андрею, да и то вряд ли. Смеялись долго.



И та старушка в синей кофточке, которая оставила дома свою совсем уж старенькую (даже трудно представить, насколько старенькую) маму, чтобы посетить круглый стол по критике. А сама все спрашивала:

— Так зачем нужна критика? Вот мне, как автору, она не нужна. Я не хочу, чтобы мальчик, который в полтора раза моложе моего сына, критиковал меня.

Ей объясняли, что литература — это своего рода система, а критика является системообразующим фактором и определяет встроенность конкретного произведения в систему.

Она что-то записывала-записывала, а потом перебила объяснявших:

— Так. Литература — это система. Это я законспектировала. А дальше-то что? Критика-то зачем нужна?



На следующий год мы договорились снова приехать на фестиваль. Конечно, жизнь может повернуться по-всякому. Но очень хочется верить, что ничего плохого не случится, и мы все еще раз встретимся в этом замечательном, тихом и уютном городе. Старушка в синей кофточке обещала в следующий раз напечь на всех пирогов. Да и вообще...