Колонизация России или патриарх Филарет как предтеча английской буржуазной революции

[Блогово]

Глава 5

Империя наносит ответный удар




1.

Итак, в 1588 английский флот, созданный и оснащенный с применением российского сырья, разбил испанскую Непобедимую армаду. Заметим, что военный флот, выражаясь современным языком, представлял большую нагрузку для бюджета страны. Причем, в отличие от сухопутной армии, его нельзя было «распускать» в мирное время. Если «рыцарские войны» и существовали где-нибудь, кроме страниц рыцарских романов, то в 16 веке они уже уходят в прошлое. На арену выходят постоянные армии. На содержание этих армий и флота требовался приносящий прибыль экономический ресурс. Для Англии таким ресурсом была торговля с Россией, которую вела Московская компания. Отняв у Англии этот ресурс, Габсбурги надолго выводили ее из игры за мировую гегемонию.



Посмотрим, что представляла собой в конце 16 века Польша. С экономической точки зрения она тоже, как и Россия, была сырьевым, но в первую очередь зерновым, придатком Западной Европы. (Об этом мы уже говорили в главе «Киев как Троя» книги «Кто написал Киевскую Русь?») Товары вывозились из Польши через ганзейские порты на Балтике: Любек, Штеттин, Данциг, Ригу. С целью производства зерна на вывоз, в Польше утвердилась фольварочно-барщинная система, использовавшая труд крепостных крестьян. Немецкие купцы вели торговлю на всех крупных транспортных коммуникациях — Одре, Висле, Немане, Западной Двине. В городах, расположенных вдоль этих путей были многочисленные немецкие колонии.



Вот, к примеру, Львов, расположенный на юго-востоке Польши на значительном удалении от Германии. Река Полтва, впадающая в Западный Буг, открывала путь в Балтийской море. А на юг к Дунаю из Львова шла сухопутная дорога. В 1356 году город был включен в систему Магдебургского права. В текстах по истории Львова читаем, что когда при Казимире Третьем в конце 14 века был по существу построен новый город, то строили его немецкие каменщики, а большинство населения составляли немецкие колонисты.



Заглянув в энциклопедию «Всемирная история» (1958), мы прочтем, что " Польша рассматривалась Габсбургами как аванпост на востоке Европы . Австрия и Испания помогали Польше деньгами и ландскнехтами во время её интервенции в России" ( т.4, гл.32). И там же: «Австрийские и испанские Габсбурги одно время соперничали друг с другом в стремлении к политическому господству в Европе... однако, во второй половине XVI и в начале XVII в. всё чаще практиковались их совместные действия. Разрабатывались различные династические комбинации для слияния обеих ветвей Габсбургского дома».



Поход польской рати на Москву и был таким совместным действием австрийских и испанских Габсбургов.



2.

Следует отметить также и роль ордена иезуитов. Приведем фразу из соответствующей статьи БСЭ: «Иезуиты были всемогущими при дворе австрийских Габсбургов» и добавим, что Габсбурги, конечно, не были пешками в руках иезуитов, а работали с ними в тесном союзе. «Иезуиты приветствовали и поддерживали попытки установления в Европе господства одной (конечно, католической) державы, считая, что создание подобной универсальной монархии будет сопровождаться торжеством католицизма над Реформацией. Во второй половине XVI и в начале XVII в. орден поэтому всеми силами поддерживал притязания испанских и австрийских Габсбургов на европейскую гегемонию» (Е. Б. Черняк. Пять столетий тайной войны. Из истории секретной дипломатии и разведки, «Международные отношения», Москва, 1991, Гл. Теплая «Компания Иисуса»). Поэтому сокрушение конкурента Габсбургов — Англии должно было стать их первоочередной внешнеполитической задачей. Сначала они попытались действовать непосредственно в Англии : «В начале 80-х годов (17 в.) иезуиты подготовили очередной заговор (названный ими „английское дело“) с целью убийства Елизаветы и возведения на престол Марии Стюарт » (Е.Б. Черняк... Гл. «Английское дело» сынов Лойолы). Но, потерпев неудачу, вполне разумно перенесли свои усилия на Россию, стремясь подорвать источник английской гегемонии. Поэтому, когда мы читаем, что за спиной Лжедмитрия во время его похода на Москву стояли иезуиты, то должны понимать, что это вовсе не распыление сил Ордена, а правильный выбор направления главного удара на английском направлении.

Об иезуитах в России мы еще поговорим. В частности, и о том, что Россия осталась единственной страной в Европе, где иезуиты сохранили свои владения после запрета их ордена папой в 1773 год и которую они покинули лишь в 1820-м.



3.



Как мы уже говорили, Москва была стоящим на Старой Смоленской дороге городом, открывающим путь с Запада в бассейн Волги. Она-то и стала базой пришедшего из Польши экспедиционного корпуса. Как развивались события дальше? Мы отвлечемся от вороха имен и деталей, которые вываливают на нас так называемые исторические источники для придания достоверности описывемым коллизиям, и обратим внимание на результаты, значимые с точки зрения общеевропейского расклада сил.



Итак, в 1605 году первый польский экспедиционный корпус входит в Москву. А в 1608 году польские отряды Сапеги и Лисовского начинают из Москвы свой поход к Волге. Под их контроль переходят Ярославль и Кострома, то есть два ключевых города, от которых начинались пути на Архангельск. (Кстати, начальником отряда , стоявшего в Костроме, был испанец дон Хуан (или дон Жуан) Крузатти — видимо, участие испанских Габсбургов не ограничилось лишь финансовой поддержкой похода).



Далее на Волге начинается вооруженное противостояние : происходят восстания против поляков, для борьбы с ними формируется земское ополчение. К марту 1609 года весь участок Волжского пути от Нижнего Новгорода до Ярославля освобожден от поляков и в руках у них, как мы уже писали, остается лишь Ипатьевский монастырь под Костромой. Летом пал и он.



В 1611-1612 годах сначала Ляпунов и примкнувший Пожарский, а затем Пожарский и Минин совершают походы (ополчения) для того, чтобы выбить поляков из Москвы. Правда, пишут, что слово «поляки» к интервентам в этот период можно применять уже с большой мерой условности — европейские наемники были, в основном, представлены немцами и венграми, то есть подданными Габсбургов.



Во время Первого похода 19 марта 1611 года произошел «страшный пожар Москвы» — вполне логичное действие со стороны ополчения по уничтожению опорной базы неприятеля. Уж не получил ли князь Пожарский свое прозвище за это доблестное деяние?



Однако, «поляки» (совместно со всем семейством Романовых, за исключением находившегося в Польше Филарета) продолжали удерживать Кремль, и в 1612 году понадобился второй поход (так называемое Второе ополчение).



Показательно, что Минин и Пожарский поначалу двинулись из Нижнего Новгорода вовсе не на Москву, а прошли вверх по Волге через Кострому до Ярославля, то есть в первую очередь укрепили или в очередной раз восстановили контроль над Волжским торговым путем. Затем из Ярославля ополчение выступило уже на Москву и 4 ноября 1612 года выбило оккупантов из Кремля.



4.

Возникает естественный вопрос: а кто финансировал поход этой волжской рати? Ведь средства понадобились немалые, поскольку патриотизм — патриотизмом, но участие в ополчении оплачивалось весьма неплохо: «И учали им давать князь Дмитрей Михайлович Пожарской да Кузьма Минин многие столовые запасы и денежное великое жалованье по тритцати по пяти рублев, смотря по человеку и по службе своим презреньем, и учинили ратных людей сытых и конных, и вооруженных, и покойных, и запасных» (ПСРЛ, т. 34, Бельский летописец, с.259) .



Мы читаем, что для сбора средств для ополчения были сделаны крупные займы у представителей торгового дома Строгановых , у богатейших ярославских купцов Г . Никитникова , В . Чистого , Лыткиных. Однако, откуда взялись «богатейшие купцы» в выжженной и разоренной шестилетней войной стране, где сражения проходили непосредственно на торговом пути, то есть, он, явно, не функционировал? А вот у Московской компании средства должны были водиться, и вполне разумно со стороны англичан было часть полученной ранее из России прибыли направить на сохранение своего положения, оплатив поход Минина и Пожарского. Так что, по-видимому, имеют резон те, кто говорит, что битва за Москву была выиграна на анлийские деньги.



Правда, прямых свидетельств тому мы не имеем, но про Строганова, давшего займ Минину, мы уже писали, что он подозрительно напоминает нам компаньона той самой Московской компании.



А вот более поздняя история английского посла Дигса (Dudley Digges): «Дигс был послан в 1618 г. в Россию с деньгами от торговых английских организаций, решивших дать московскому правительству взаймы большую сумму (будто бы до ста тысяч рублей) под условием удаления голландцев с внутренних русских рынков и открытия англичанами Волжского пути для торга с Персией. Дигс прибыл в августе 1618 года в Холмогоры, но там (вероятно, узнав о нашествии на Москву польского войска) испугался возможности потерять свои деньги и потому спешно бежал обратно» (С.Ф. Платонов, Москва и Запад в XVI-XVII вв, — Ленинград : Издательство «Сеятель» В. В. Высоцкого, 1925, гл.2, 2). Напомним, что голландцы, которых хотел удалить Дигс на «деньги английских торговых организаций», были торговыми агентами империи Габсбургов.



И неужели англичанам нужно было думать 13 лет — с 1605-го до 1618-го — чтобы осознать смсертельную угрозу своим интересам? Маловероятно. Скорее уже с 1608 года их финансовые вливания поддерживали сопротивление польско-габсбургской интервенции. А в Вологде «иноземные (читай „английские“) купцы вошли в местный совет обороны края, чтобы действовать против Тушина „с головами и с ратными людьми в думе заодин“ (1609г.)» (Там же, гл.1, 10).



Мы уже упоминали и о плане английского протектората над Россией, который Джон Меррик предлагал Якову I в 1612 году. Но широкомасштабного военного вмешательства Англии не случилось — все же возможности транспортировки войск по северным морям были ограничены, даже при условии, что Англия могла сформировать такой экспедиционный корпус. Путь в Россию по Старой Смоленской дороге был более надежным и решил дело. Но мы забежали далеко вперед. Вернемся в 1612 год.



5.

Итак, осенью 1612 года оккупанты изгнаны из Кремля, контроль над Волжским торговым путем восстановлен и, казалось бы, Московская компания может праздновать победу и начинать возвращать затраченные на военные действия деньги.



Однако, именно в тот момент, когда под Москвой разыгралось решающее сражение с прорывавшимися в Кремль войсками польского гетмана Хоткевича, поляки (будем уж традиционно их так называть) наносят удар по ключевой точке пути Архангельск- Волга, по английской производственной и торговой базе Вологда.



«Нынешнего 121 (1612) сент. 24 д. с понедельника на вторник, в последнем часу ночи, разорители нашей чистой, православной веры и ругатели креста Христа, Поляки и Литовцы с Черкасами и Русскими изменниками нечаянным набегом пришли в Вологду, взяли город, умертвили людей, осквернили церкви Божии, сожгли город и посады...» — писал Вологодский епископ Сильвестр ( М. В. ТОЛСТОЙ, РАССКАЗЫ ИЗ ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ, КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ, гл.7, прим. 5).



Но сожжением Вологды дело не ограничилось: «литовские люди» в 1613 году хозяйничают на всем русском Севере, доходя до Архангельска и Холмогор: «6 декабря 1613 года разбойная рать подошла к Холмогорам... горожане отбили атаки „воров“ и тем спасли центр Двинской

земли от разрушения... После поражения под Холмогорами „воры“ разделились на две партии: одна часть (200-300 человек) с сотником Фетко (Федором) повернула назад, на Вагу, а другую, большую, Барышполец повел 11 декабря вниз по реке к устью Северной Двины. Путь второй группы шел мимо готовившегося к обороне Архангельска. „Литовские люди“ обошли, или, как метко выражается местная летопись, „пробежали мимо“ города, потеряв на марше в окрестностях Архангельска еще с полсотни убитыми, и вышли к Беломуморю. Здесь черкасы разорили Никольско-Карельский монастырь, разграбили Неноксу, Луду, Уну, Сумскую волость и другие места, людей посекли и пожгли... Рейд Барышпольца и Сидорки принес Северу неисчислимые беды. Пробираясь глухими, непроходимыми местами, литовско-казацкие отряды всегда появлялись там, где их меньше всего ожидали, и производили страшное опустошение. Черкасы сжигали все жилища, грабили и уничтожали рыбные и соляные промыслы. Население „от великих чинов и домалых степеней“ предавалось „всеядному мечу“. Поход „литовских людей“ довершил разорение Беломорья» (Георгий Георгиевич Фруменков. Соловецкий монастырь и оборона Беломорья. СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО, 1975, гл.1, 4).



Мы встречаем свидетельства того, что англичане пытались вмешаться в ситуацию и сохранить контроль над устьем Двины: «24 июля 1612 года в нашем городе (Архангельске) высадился отряд иностранныхвояк, изъявивших притворное желание помочь России в борьбе с Польшей.Среди наемников были „английские немцы“ Артур Астон, Якуб Гиль -авангард отряда из 20 капитанов и ротмистров и 100 солдат, который

должен был прибыть в устье Северной Двины» (Там же, гл.1, 3).



Я думаю, желание у англичан было вовсе не притворное. Однако, даже если им и удалось бы удержать устье Двины, весь торговый путь Архангельск-Волга был парализован деятельностью «литовских банд». Дело Московской компании было проиграно. Кому в такой ситуации принадлежала Москва было уже не так важно.



Финальной точкой стал якобы неудачный поход на Москву королевича Владислава в 1618 году, после которого на московском престоле появился прибывший из Варшавы патриарх Филарет. Недаром, узнав о походе Владислава, спешно отбыл с деньгами восвояси английский посол Дигс. Если бы поход Владислава был неудачным для поляков, чего было бояться Дигсу? Неужели послом в Россию послали человека со слабыми нервами?



Итак, дело Московской компании было проиграно. Посмотрим, к каким последствиям это привело в самой Англии.