Записки города Тупова

[Блогово]

Как «Озарению» дали индульгенцию

— Как лавки?! — переглядывались друг с другом искусно выпученными глазами бояре, заседавшие в Думе города Тупова, на заседании, проходившем 27 вересеня.

Каждый из них понимал, что изумление должно изобразить невероятных размеров — слыхано ли дело, в здании в самом центре Тупова, мимо которого они не раз проходили и проезжали на своих скромных автомобилях, оказывается, расположен не благотворительный фонд «Озарение», а торговые лавки!

И ведь уже два года заседатели утверждают Акакию Макрушину (к слову, бывшему советнику бывшего губернатора Туповской губернии) ослабу по аренде этого здания: благотворительный фонд все же, духовное и нравственное развитие, поддержка детей, надо помогать. Согласно Уставу основными целями Фонда были означены «...поддержка образования, науки, культуры, искусства и духовного развития туповцев». А предметом деятельности — «оказии разные благородные в соответствии с целями Фонда».

— Да ежели б мы знали, да мы бы ни за что! — божились народные избранники, освящая себя крестным знамением. — Так ить красиво звучало — альбомчики, фотографии. Акакий сам снимал. За два года — целых два печатных фотоальбома и один аж на СD-диске! Духовная, разумеете, деятельность, просветительская.

Сия духовная деятельность продолжалась более двух лет. За это время городская казна в результате освобождения Акакия Макрушина от платы за аренду почти 300-метрового помещения в центре Тупова потеряла около 3 миллионов целковых. Налоги в казну от фонда тоже не поступали — откуда, благотворительность-то убыточная деятельность!

Все это время туповцы, в полном неведении относительно сей благотворительности, с пользой посещали вышеозначенное здание, а именно — находящуюся там свадебную лавку «Дунька Распутная», берестяную мастерскую «Палиндром» и ювелирную лавку «Платиновый куб».

Так бы все и протекало, если б в очередном номере вестника «В карьер» акулы пера не написали о подлинном предназначении оного здания.

— Матвейка, та как же так — ты ж мне там колечко на той недели купил, а тут пишут, что благотворительный фонд зиждится там, — талдычила мужу жительница Тупова Танька Безродная, читая передовую в вестнике.

— Лавка, значит, лавка, а коли фонд, так фонд. Не наше холопское дело там воду мутить, — убежденно кивал в ответ Матвей. Однако ж сам он при этом тоже не смог уразуметь, как в знакомом с отрочества здании, где он часто покупал берестяные короба, уместился еще и какой-то фонд.

— Чудеса в решете...., — почесал за ухом Матвей, когда Танька вышла из горницы.

Оно и понятно: Тупов — город маленький, и, появись тут какой просветительский фонд, сразу бы все уведали. Однако ж известие о нем «В карьере» явилось для всех озарением.

— Мы люди скромные, отчетности не публикуем, нам пиар ни к чему, — оправдывался перед акулами пера Акакий Макрушин. — О добрых делах не распространяемся, батюшка сам все видит.

Однако шила в мешке не утаишь. Благодаря вестнику «В карьер» озарение настигло и избранников Думы. Три года известное во всем городе здание было просветительским фондом, а тут на тебе — лавки!

— Не потерплю! — топнул ногой председатель Думы Степан Игнатьич, представ перед акулами пера. — Ежели там действительно лавки, а не фонд, ослабу отменим. Да кабы я знал, я бы...

При этих словах следовало бы представить страшные картины заточения Акакия Макрушина в темницу, однако ж выражение личины Степана Игнатьича зияло такой пустотой, что было понятно: он и сам не ведал, как теперь изъясняться. В этот момент он судорожно припоминал, не видал ли кто, как они с боярами не раз прогуливались по проспекту перед зданием «фонда».

На том и завершилась сия история: ослабу отменили, Акакию Макрушину даровали индульгенцию, а в помещении «Озарения» продолжили свою работу на радость горожанам «Дунька Распутная», «Палиндром» и «Платиновый куб». Ну а казна... казна все стерпит, порешила городская управа.