В этот город нельзя приезжать на один день. Приехать сюда ненадолго – значит, увезти с собой неправильное впечатление. Что такое программа-минимум для Севастополя? Покажут глянцевые Приморский бульвар, проспект Нахимова, Графскую пристань; по Большой Морской довезут до знаменитой панорамы, где галопом по Европам пройдет экскурсия, и, в принципе, всё. Можно наполниться впечатлениями и уехать обратно в какую-нибудь Ялту или Евпаторию, и в таком случае Севастополь на долгое время останется в памяти солнечным белокаменным приморским городом, с беззаботной курортной жизнью, единственное отличие которого от других городов Крыма – в том, что когда-то здесь много воевали. Но атмосферы не почувствуется.





Севастополь глянцевый



Хотя, может, это, первое глянцевое впечатление и является наиболее приятным. Побродив по Севастополю больше и дольше, съездив на Малахов курган, на мемориал «35-я батарея», понимаешь уже более отчётливо всю «закулисную» для однодневных туристов, составляющую атмосферы Севастополя – жутковатую, мистическую и бесконечно грустную.



В одной из песен про Севастополь (замечательной, не спорю) есть такие строки:



Город, открытый балконами небу,

Бухтами – морю, лицом белым – свету.

Город, любимый всеми богами,

Небо над морем, земля под ногами.

Город, рожденный держать оборону.

Как можно резать границами волны?!

Как поделить твое море и чаек,

Радости, праздники, боли, печали…



«Город, любимый всеми богами» - это какое-то издевательство, конечно. Если бы боги так любили этот город, он бы не подвергался бесконечным разрушениям, здесь не происходило бы столько трагедий, с ним не было бы связано столько печальных страниц нашей истории. Да и то, что сейчас совершенно русский город – по духу, по менталитету, - оказался оторван от своей страны, разве не трагедия? И повод для трагедий будущих, когда Россия захочет (а я полагаю, захочет рано или поздно) вернуть себе утерянный Крым.



Трагедия Севастополя в том, что большинство жителей этого молодого города умерли. Ну и что, можно спросить? В старых городах так всегда – разве не на костях стоят наши Москва, Ярославль, Владимир, Великий Новгород, Вологда? На костях, спора нет; но в Севастополе ужасает тот факт, что большинство людей, что здесь умирали, умирали насильственной смертью. В многочисленных войнах, в пожаре «красного террора» гражданской, - умирали. Умирали, не желая сдавать город, не желая видеть здесь англичан с французами, немцев, «красных» - и все равно, несмотря на это, все три раза город был взят.





Памятник защитникам Малахова кургана



Мой любимый писатель Борис Акунин выразился так: «Это один из тех городов, большинство жителей которого умерли (причем страшной смертью) в расцвете лет, оставив после себя сгусток неизжитой духовной и эмоциональной энергии, которая медленно рассеивается (а может и вовсе не исчезает). Не такой уж я мистик, но есть во мне некое внутреннее чувство, которое остро реагирует на подобные вещи. Что-то такое слышится мне в воздухе и почве, какой-то звон оборванных струн, когда я стою на Бородинском поле, или на поле Аустерлица, или под Плевной, или у Ватерлоо. Севастополь на вид – жизнерадостный город, белокаменно-зеленый, но мне показалось, что он — как есть, целиком — вполне пригодился бы для еще одной главы моих «Кладбищенских историй».»





Памятник затопленным кораблям - сейчас скорее некий симулякр, символ города, значительно потерявший своё сакральное значение



С Акуниным невозможно не согласиться. Севастопольская бухта, по которой сейчас плавают прогулочные и маршрутные катерки, вся в обломках затонувших судов – в том числе печально известных «Императрицы Марии» и линкора «Новороссийск». Малахов курган, Исторический бульвар, где находится панорама – места жесточайших боёв. Там, где сейчас купаются туристы на диких пляжах района Казачьей бухты, в 1942 году погибло великое множество жителей города, за которыми пришло всего несколько судов для эвакуации – все просто бы не смогли уехать. Люди падали в море, срывались с береговых скал или даже заканчивали жизнь самоубийством – потому что на этом последнем клочке суши, что еще сопротивлялся фашистам, не было ни еды, ни воды: голая каменистая степь, ежедневно подвергавшаяся жесточайшим обстрелам. Земля здесь густо нашпигована осколками и костями; воздух — неупокоенными душами.





Где-то здесь и произошла эта трагедия, у скал справа



Кто-то может сказать, что это всё ерунда, придумки от излишне эмоционального восприятия, и что в Петербурге можно тоже при наличии определённой доли фантазии представлять блокадный город, пасмурное небо, падающие зажигательные бомбы и женщин, которые везут воду на санках по той стороне улицы, которая во время артобстрела наименее опасна. Я соглашусь, можно. Но в Петербурге на это потребуются значительно большие усилия: да, здесь погибло много людей, но здесь ежедневно чувствуется огромный приток живой энергии пятимиллионного города, который «глушит» это ощущение ужаса, благодаря которому оно притупляется, уходит куда-то очень далеко, на задний план сознания.



В Севастополе сейчас живёт в разы меньше народу, чем погибло здесь в разное время. Конечно, сейчас это практически курортный город, город, который изо всех сил пытается быть весёлым, приятным, радостным. Ему это удаётся на короткое время; но и сейчас можно ощутить какую-то тяжёлую грусть, когда смотришь на те ошмётья, что остались от легендарного Черноморского флота. По сути дела, Черноморский флот – это красивая и романтическая, но совершенно не героическая страница в истории страны. Он, в общем, в сражениях-то после Крымской войны никогда и не участвовал. Последний морской бой с участием севастопольского флота случился аж в 1853 году – да-да, Синопское сражение, еще с парусными судами. С тех пор корабли, конечно, охраняли город, в том числе от обстрелов в годы Первой мировой войны, но, собственно, слава флота осталась где-то в давних временах. Сейчас корабли – только популярный сюжет для магнитиков.







Но пусть Исторический бульвар останется превращённым в сувенирный базар. Пусть на пляжах у 35-й батареи купаются туристы. Пусть над обломками «Императрицы Марии» снуют прогулочные катерки-«Сатурны». Пусть выжженная степь около Казачьей бухты, где сотнями погибали люди, постепенно застраивается дачами. И пусть даже на Малаховом кургане, где погибли Корнилов, Нахимов и Истомин, в каком-то летнем кафе орёт придурковатый Григорий Лепс: «Самый лууучший день!...»



Кто знает, может, для Севастополя это действительно самый лучший день. Дайте городу отдохнуть от потрясений. Он это целиком заслужил.