Этот рассказ Августы Семёновны я записала в 2004 году, на день её 80-летия. А до этого она прилагала все усилия, чтобы найти своё имя в документах военных лет. В ответах были обозначены лишь годы её работы под Ленинградом на торфах до её контузии в 1944 году. Тогда она, одна из пяти девушек, подорвавшихся на мине, осталась жива. Августа Семёновна скончалась полгода назад. Ей был выдан знак «Житель блокадного Ленинграда».
«Когда началась война, мне было 18 лет. Я жила в Тарногском районе, работала в колхозе, пахала на лошадях. 22 июня с обеда был дан выходной в честь Троицы и окончания сева. Погода стояла хорошая, потом поднялся ветер, понесло снег. Из сельсовета, что в двух километрах от нашей деревни Барышевской, приехал нарочный и сказал, что началась война.
На следующий день стали всех мужчин забирать на фронт. Лето я прожила дома, а 17 октября принесли повестку на оборонные работы. Посадили всех в машину, «только лапти сосвелькали». В Вологде нас переписали, мы сели в поезд и поехали в ленинградском направлении. Под Тихвином началась бомбёжка. Поезд, вдруг, остановился, все стали выбегать из вагонов, а мы с подругой остались на месте, только спрятались под первой полкой. Прошло часа два беспрерывной бомбёжки. Когда всё стихло, заходит проводница, ахнула и говорит: «Выйдите и посмотрите, что творится». Мы увидели, что паровоз и все вагоны разбомблены, один наш не пострадал, если не считать разбитых стёкол.
Через двое суток повезли дальше и высадили на берегу Ладожского озера. Там опять бомбёжка, немецкие самолёты с воем летали над озером. Всюду плавали обломки пароходов, торчали из воды затопленные баржи. Это был район вблизи Невского пятачка. Начинался ледостав. Задача солдат была любой ценой отстоять этот участок, а наша – проложить дорогу и снабдить город продуктами. Под постоянной бомбёжкой мы пластались на тонком льду, рубили и стаскивали ветки, выстилали ими дорогу, забрасывая их снегом. Так рождалась «Дорога жизни».
С одного берега Ладожского озера на другой на санках, на листах железа мы везли продукты в сторону Ленинграда. Немцы бомбили озеро, дорогу, людей, невозможно было расклониться, а доставить продукты блокадному городу обязательно НАДО. Грузовые машины особенно подвергались бомбёжке, они проваливались в полыньях. Это была просто мясорубка. Все обморозились. Ночевать было негде. Спали на берегу сидя, стоя – кто как. Так работал наш 159-й понтонно-мостовой батальон.
Зиму прожили. Наступила весна. В Ладожском озере было уже столько сбитых самолётов и затопленных барж, что хоть иди пешком, как по мосту. Всюду плавали трупы. Весной перевели меня на торфоразработки во Всеволожский район на станцию Дунай. Торф нужен был как топливо для паровозов, пароходов и для отопления в осаждённый город».