Бабка моего первого мужа была хирургом. Она прошла всю войну военным врачом.
Послевоенное время. Муж её - ответственный партработник. И вот как-то ночью стук в дверь. На пороге стоят серьёзные люди в серьёзных формах. Ответственный партработник стал собираться.
- Отставить! - говорят. - Мы не за вами. Мы за вашей женой.
Нина собралась. Посадили её в серьёзную такую чёрную машину и повезли. На дом к куда как более ответственному партработнику.
- Жена беременная. Делай аборт.
- Я - хирург. - проблеяла Нина.
- Ну и х***? - уточнил куда как более ответственный партработник.
- Э-э-э... - продолжила блеять Нина. - Здесь?
- Здесь.
- И-ик-икнструменты... - стала заикаться Нина.
- Говори какие.
Нина сказала. Через час ей привезли инструменты. Жена помрёт - посадим всю семью, дети в детдом. Кто узнает - посадим всю семью, дети в детдом.
В такой уютной дружественной и приспособленной для абортов атмосфере квартиры куда как более ответственного партработника Нина делала его жене аборт. Нина, которая ничего не боялась. Нина, оперировавшая под бомбёжками. Нина, прошедшая всю войну - никогда такого страху, как тогда, не испытывала. По её собственному признанию. Уже в конце восьмидесятых она рассказывала эту историю шёпотом. И у неё руки ходили ходуном. Она их прятала в древнюю вязаную шапочку. Она никогда не носила эту шапочку. Она её хранила. Эту шапочку связала ей жена куда как более ответственного партработника. Именно тогда Нина впервые решила стать анатомом. Когда она с потной жопой на дому мучительно вспоминала топографию органов малого таза у женщин.
Под утро серьёзные люди в серьёзных формах привезли её домой на серьёзной чёрной машине. И Нина упала. Муж в течение многих десятилетий думал, что её возили на допрос.
Просто так история. Без морали.