Фотографическая  машина времени - 1 

Фотографическая машина времени - 2 

Дрова были  недешевым удовольствием,   и на отоплении  не стеснялись экономить.

Не случайно   Меньшикова  с семьей   в ссылке    показывают именно так:   все кутаются в шубы, вместо того, чтобы подкинуть  дров в печь.

И  -  качество  строительства.  Схалтурят плотники, а то и вовсе   сознательно подлянку заложат назло   жадному хозяину, и  -  топи-не-топи,  улицу не натопишь.
. «Дом у меня плоховат: когда вытопят печи, к вечеру жарко до-нельзя, к утру холодно, из-под полу дует, из дверей дует, окна замерзли, совершенно как в крестьянской избе. Я было сначала носил немецкий костюм, но скоро убедился, что так нельзя, и начал носить валенки и полушубок. Тепло и удобно. (Энгельгардт,   «12 писем из деревни» )

Поди, накорми дровами таких монстров!

Вот  на снимках  анфилада комнат  в Доме  вологодского губернатора. 

Система  анфилады комнат  в барских   особняках, в том числе, служила экономии -   отапливали не весь   здоровенный   особняк  всю зиму, а только  жилые комнаты, и там  было вовсе не жарко.

Вот дом Варакина в Вологде -  каково было  протапливать все помещения  каждый день морозной зимы?

Жена петербургской литературной знаменитости середины XIX века О. И. Сенковского — Аделаида Александровна вспоминала:
«В большие холода только одна или две комнаты были обитаемы, потому что в них можно было не замерзнуть, в остальные же можно было входить только на минуту, да и то не иначе как в шубе».

И будущих  хозяек   барских   особняков  содержали  в соответствующих условиях. О жутком холоде в Смольном институте вспоминала известный педагог и писательница Е. Н. Водовозова, учившаяся в этом привилегированном заведении в 1850-е годы: " ... Особенно тяжело было ложиться спать. Холод, всюду преследовавший нас и к которому с таким трудом привыкали "новенькие", более всего давал себя чувствовать, когда нам приходилось раздеваться, чтобы ложиться в кровать. В рубашке с воротом, до того вырезанным, что она нередко сползала с плеч и сваливалась вниз, без ночной кофточки, которая допускалась только в экстренных случаях и по требованию врача, еле прикрытые от наготы и дрожа от холода, мы бросались в постель. Две простыни и легкое байковое одеяло с вытертым от старости ворсом мало защищали от холода спальни, в которой зимой под утро было не более восьми градусов (Реомюра — 10 градусов  по Цельсию).  На занятиях было так же холодно. "Термометр в классе,— писала Водовозова,— показывал десять и даже девять градусов, а во время уроков приходилось сидеть с обнаженными плечами".

Неудивительно   -   натопить  такие помещения было нелегко.
Вот  вологодская гимназия  -   легко ли  был  ее отапливать?

 Могла ли эта печь  нагреть  большой зал?

Немногим  теплее было и  в  военных  училищах: 
Во всех жилых комнатах температура воздуха должна быть, по возможности, равномерна и постоянна, причем в классах, рекреационных и столовых залах необходимо поддерживать от 13 до 15°, в дортуарах   (спальнях)   - от 11 до 13°  (Инструкция по воспитательной части для кадетских корпусов Российской Империи 1908)

В солдатских казармах   было чуть теплее -   по нормам, утвержденным  Военным Советов  в 1839 году,    в казармах  температура не должна была опускаться ниже 16-17 градусов.
Но это вполне объяснимо   -    рядовой состав (нижние чины) комплектовался из крестьян,   которые с детства  привыкли  жить  в тепле  - в небольшой избе, где зимой одновременно проживало 10-15 человек,  поддерживать комфортную  температуру    было намного легче, чем в гигантских   роскошных  сараях,  называемых дворцами. 

А вот  в  царских  дворцах было весьма прохладно -   отапливать  огромные пространства и объемы  было непросто.
«По случаю великой стужи» иногда даже приходилось отменять балы и приемы — в двухсветных парадных залах температура зимой не поднималась выше 10–12°С.
«Для поддержания в помещениях более или менее постоянной температуры печи приходилось топить два раза в сутки, да и то перепад температур достигал иногда 10°С. Камины давали тепло только в то время, когда в них горел огонь. Даже в дворцовых спальнях температура зимой, вероятно, не достигала +10°С. Поэтому перед тем, как ложиться спать, приходилось специально подогревать постели, закладывая под одеяла закрытые жаровни-сковородки с раскаленными углями внутри.

В больших помещениях было, как правило, еще холоднее (до 10-12°С). Их интенсивно топили только при подготовке к торжественным приемам и праздникам. В эти дни дополнительное тепло исходило от сотен свечей и, конечно, самих участников торжеств». ( Эрмитаж. Науки служат музам. П.Г. Крутиков и Н.А. Принцев.)

Кроме  немалой  цены дров в стоимость отопления  входила и оплата труда   специалистов   - печников, трубочистов,  истопников

Истопники   царских дворцов ходили  в  специальной форме,  истопники дворянских  особняков – в ливрее, тоже, по сути, форме.

А вот – жетон истопника,   как пропуск.

Очень редко  истопник   сам таскал дрова   -  для этого были  дровотаски

они  по указанию истопников  носили дрова и складывали их в дровяные ящики, которые в богатых домах  были просто роскошными.

А именно истопник  - это уже был специалист,   которого требовалось  довольно долго учить. Нужно было учитывать  качество дров  разных пород дров и степени выдержки, конструкцию печей.

АЗБУКА ИСТОПНИКА 
На основании векового опыта полено   должно быть длиной от   9 до 12 вершков,  (40-50 сантиметров).   Оптимальная толщина  для русской печи  – 8-10 см.
Традиционно лучшими дровами считаются березовые и ольховые дрова.  Береза горит ровно и жарко, но выделяет много сажи. Если топить только березовыми дровами, то  трубу необходимо часто прочищать.  К осине относятся пренебрежительно: «Осина не горит без керосина», «Жили-были дед и баба на осиновых дровах».   Между тем,  если  регулярно в  жарко  растопленную печь добавлять   несколько сухих осиновых поленьев, то   дымоход  будет очищаться  от сажи.

Еловые и сосновые  дрова – пожароопасные,  при горении они «стреляют» угольками, и поэтому за топящейся печкой нужен постоянный надзор.
Жарко и без копоти горят  все виды ивы, но очень быстро сгорают, а вот рябина  у нас была  запретной, и в дрова категорически не годилась.

Невыгодно топить печь как сырыми, так и пересохшими дровами. Идеальный вариант -   дрова, которые лежали в поленнице  или дровянике не меньше года, внесенные в избу за несколько часов до топки.    Умелый истопник чередовал короткопламенные  и длиннопламенные дрова,  следил и регулировал  процесс горения.

Из трубы валит густой черный дым, пламя тускло-оранжевого цвета – не хватает воздуха.  Это может быть из-за резкого изменения атмосферного давления.  Нужно  полностью открыть вьюшку и заслонку,  подбросить   сухих тонких поленьев.

Дрова горят  ярким белым пламенем, с громким потрескиванием -  значит, отапливаете улицу.  Прикрыть вьюшку или заслонку,  чтобы уменьшить доступ воздуха в  горнило и истечение горячих газов.

«Скутывание» печи
Когда топка завершается,  в печь кладут несколько сухих  поленьев без крупных сучков.

В завершение  массив углей тщательно  перемешивают кочергой, чтобы не осталось головешек, которые или сжигают, или  выносят во двор и выбрасывают в сугроб.
Угли додерживают до тех пор, пока над ними бегают голубые огоньки. Угли подернулись    серым налетом пепла – значит, можно не опасаться угара,  наглухо закрывать  вьюшки и задвижки, а чело печи – заслонкой.

А   еще  истопник должен был  отслеживать  температуру   «по градуснику»  на улице и в помещении,  учитывать направление ветра, прогнозировать  перемену погоды.

Помещик  Энгельгардт описывает последствия ошибки своего истопника:

14 декабря было тепло,  так  что,  переезжая  на  мелкой  быстринке  речку парой,   гуськом на санках,  я провалился,  но в тот же день с обеда стало потягивать ветерком от Петербурга - самый мерзкий у нас ветер,  к вечеру стало подмораживать,  и за ночь мороз при сильном северном ветре  усилился  так,   что  на  другой  день,  15-го,  было  уже 25 градусов мороза, а 16-го  -  более  тридцати  градусов.  Так  как  накануне  была оттепель,  и  печи были протоплены слегка,  то за ночь дом сильно охолодал - ветер,  главное,  пронял.  Поутру  Савельич  схватился топить  печи,  но,  пока  он  их вытопил,  температура в комнатах понизилась до четырех градусов тепла;  к вечеру,  несмотря на то, что   печи  были  накалены  так,  что  дотронуться  нельзя  было, температура комнаты,  самой теплой,  была 8 градусов,  а  к  утру понизилась  до  шести градусов.  За ночь цветы на окнах померзли, мокрый веник, которым Савельич метет комнаты, оставленный на ночь в  углу  комнаты,  примерз  к  полу.

Самым серьезным недостатком печного отопления была весьма высокая пожароопасность. Печи, камины и дымоходы требовали постоянного внимания.
12 мая 1820 г. произошел пожар в Екатерининском дворце.

Три дня  горел Зимний дворец в  декабре 1837 г.,   и сгорел весь, остались только наружные стены, часть внутренних капитальных стен, сводчатые перекрытия подвалов и некоторое количество сводчатых перекрытий на первом этаже.

Причина -    человеческий  фактор, то есть нарушение еще не написанных   правил пожарной охраны   Пожар начался от  прилегающего к дымоходу очага дворцовой аптеки, расположенной на первом этаже.
В заново отстроенном Зимнем дворце  изменили систему отопления -  мощные печи-калориферы разместили в подвале,   и теплый  (точнее – горячий)  воздух поступал  в помещения по жаровым   каналам.
Но  - дрова-то все равно приходилось покупать.  В 1868 г. на отопление Зимнего дворца потратили 173 567 руб. Вот через эти трубы  на крыше Зимнего дворца вылетали  эти тысячи рублей.

     
Но  - в  то время, когда  в Петербурге  устраивали  уже  пневматические печи  системы Амосова,  в губернском городе  Вологде   еще  оставались  называемые "черные" избы. В черных избах печных труб не было,   дым  выходил в волоковое окно. Вместо окон устраивались небольшие четырехугольные прорези, на ночь они задвигались дощатой ставней. В окошко вставляли слюду или затягивали его пузырем. 

Были и глинобитные печи, 

и кирпичные,   но  - без трубы. 

Понадобилось    правительственное распоряжение  1842 года  о выводе черных изб и устройстве в домах печей с трубами. 
Но еще в начале ХХI   века можно увидеть  классическую каменку в бане. 

В КАЖДОМ ДОМЕ БЫЛА ПЕЧЬ, НО НЕ В КАЖДОМ ДВОРЕ БЫЛИ ДРОВА

Поскольку дрова были  ценностью (воплощенный труд лесоруба плюс расходы по доставке)  их воровали   еще на этапе доставки.

В  ноябре 1841 года император Николай I, чтобы защитить промышленников-дровоторговцев, указал: "Прибрежным жителям и всем, в общественной гонке дров не участвующим лицам, строго запрещается вылавливать топлые дрова для собственной своей пользы. Поступивший вопреки сему запрещению, предается суду, как за кражу".

Воровали и потом, из поленниц. В Вологде этим отличался пролетарии, живущие  в Ехаловых Кузнецах   (примерно   улица Чехова от Лениградской до Мира).      Не просто  прихватывали  мимоходом пару поленьев, а   таскали  вязанками на горбу,  устраивали набеги  с санками, приговаривая – Кривы господски дровишки,  а горят прямо.

И    отсюда   - дошедшие до наших дней    дровенники, и дрова под замком.

Был краткий период,     около   15    лет,  когда большинство  вологжан  жили  в тепле  -  на российский рынок стало поступать минеральное топливо: в 1895 году было продано 698 млн пудов различного минерального топлива — антрацита, каменного угля, торфа, кокса.

Паровозы и пароходы перешли на уголь,  котельные  заводов отказывались от дров,   спрос  на дрова падал и, соответственно, снижалась их цена.

Дрова стали преимущественно квартирным топливом и поэтому подешевели. В Вологде  их можно было купить по 2-3  руб. за сажень. Учитывая, что для отопления небольшой квартиры голландской печкой нужно две сажени дров в год, теперь могли позволить себе жить в тепле не только учителя и фельдшеры, но и  высококвалифицированные рабочие, чиновники  низового звена, служащие.

Но  с началом Первой Мировой войны и германо-турецкой блокады Балтийского и Черного морей уголь   снова подорожал,   а вслед за ним выросли в цене и дрова,   и  жить в тепле зимой   для многих вологжан снова стало роскошью.

ВЕКОВАЯ  УСТАЛОСТЬ

Вологжане настолько устали возиться с дровами, покупать,  пилить, колоть, таскать...
Не случайная статистика – только 9 %  вологжан ценят  деревянную архитектуру  Вологды.

Представляете, с каким наслаждением  преподаватели  Пединститута  покидали  деревянное трехэтажное  здание  общежития?

Въехать   в  «хрущевку»  со всеми удобствами – это было счастье!  Придти после работы домой, и не  дрова   таскать на третий   этаж, не с печкой  возиться,  а у телевизора  посидеть!
Или – можно было не торопиться домой, затапливать печь, а спокойно  пойти в театр или в кино, и   вернуться в теплую квартиру.

Вопрос – что мешало сделать эти удобства в  деревянных двух – трехэтажных домах?    

Вовремя бы  оснастили  деревянные добротные дома   автономным газовым отоплением, да содержали бы эти дома в порядке -  мы бы жили сейчас  совсем в другой  Вологде, сохранившей уникальную деревянную архитектуру  XIX  - начала  XX    века.

И ТЕМ НЕ  МЕНЕЕ

Миллиардер  Билл Гейтс, очарованный  вкусом русских пирогов и блюд старинной русской кухни,  велел поставить  у себя на кухне русскую печь.
И я, хоть и провел газ и установил автономную   систему отопления,   сохранил все три печи (которые сам и сложил)  в состоянии готовности -  понадобится несколько минут, что бы растопить  их в случае нужды.